И решил, что никаких. Зачем нужна обновляющейся России эта тухлая советская рыба? К тому же, израильская служба безопасности возражала против смягчения участи Калмановича.
И Шамир сообщил Руцкому, что дело Калмановича будет рассматриваться «в установленном законом порядке».
Калманович, с трудом оправившийся от этого удара, все свои надежды связал со сменой политических декораций в Израиле. И на сей раз своего дождался.
К власти пришел Рабин. Сменился и президент. Пошел уже шестой год заключения Калмановича, и он знал, что последний. В Израиле ведь автоматически снимается треть срока за хорошее поведение. Неужели же именно ему придется сидеть от звонка до звонка?
Вновь и вновь заклинал он друзей и адвокатов сделать что-то, не дать ему кончить жизнь в этом дерьме. Те обратились к послу России в Израиле Бовину.
На встрече с Рабином Бовин вновь поднял эту щекотливую тему. И Рабин, которому важно было заручиться поддержкой России в грядущих политических бурях, согласился освободить Калмановича на полгода раньше срока.
В мае 1993 года Шабтай Калманович вышел на свободу и сразу уехал — с Таней Семеновой, разумеется, — на одну из своих вилл. Подлечить подорванное здоровье. Потом отправился в Москву, где вновь окунулся в приятные волны большого бизнеса. Компаньоном Калмановича стал Кобзон, немало потрудившийся для его освобождения. Дела пошли так хорошо, что приятели приобрели в собственность московский баскетбольный клуб «Спартак».
Зимой 1995 года Калманович приехал в Израиль как ни в чем не бывало. В прошлой своей жизни он привык отдыхать в Эйлате и не счел нужным менять свои привычки.
— Собираетесь ли вы сохранить израильское гражданство? — спросил его журналист.
— Конечно, — ответил бывший шпион. — Здесь мой дом. А свою вину перед Израилем я искупил…
Наш человек в Панаме
В апреле 1987 года в израильском посольстве в Вашингтоне был устроен вечер для американских студентов — друзей Израиля. Посол, великолепно усвоивший американский стиль, с подкупающей улыбкой отвечал на многочисленные вопросы.
— Кто такой Майк Харари? — спросили студенты.
Посол удивился, пожал плечами: — Не знаю. А почему этот человек вас интересует?
Высокий худой студент в безукоризненно сшитом костюме, из тех, что становятся сенаторами, ответил:
— Вы должны знать Майка Харари, потому что из-за него у Израиля могут быть большие неприятности.
Посол скептически усмехнулся, но студент невозмутимо продолжал:
— Я присутствовал на открытом заседании сенатской комиссии, обсуждавшей американо-панамские отношения. Почти все выступавшие упоминали имя Харари, и, поверьте мне, совсем не в положительном контексте.
Лицо посла приняло озабоченное выражение.