Желал открыться ей, рассчитывая, что именно Яна сможет хотя бы немного понять поступки, ужасающие меня самого…
А она просто посмотрела в глаза… И я, увидевший там что-то до хруста в ребрах родное, не смог сделать её частью этой жуткой тайны. Зато мы, словно бешеные, отлюбили друг друга, как в старые добрые времена. И это стало началом…
Предложение руки и сердца естественным потоком слов вырвалось из меня спустя неделю. Почему бы и нет? Почему не попробовать? Может, это спасет меня от полного крушения? Отвадит от психиатрической наклонной, по которой я медленно и верно катился? Яна – сильная и преданная девушка, мне с ней хорошо. Наверное, мы даже любим друг друга, никак не отпуская до конца на протяжении десятка лет. Обоим тридцать с мелким хвостиком. Раз мы свободны и не нашли вторые половины – это о чем-то же говорит?.. С ней я смогу. С ней я забудусь, попробую возродиться, жить с нуля, построить крепкую семью…
Так я думал четыре года назад, отбывая последние отпускные дни в конце октября. Яна мое предложение приняла. А под Новый год мы сыграли свадьбу, и я увез её на неделю в Москву, познакомил с атмосферой своей столичной жизни, попытался соблазнить перспективами. Но непробиваемая уже жена никак не поддавалась. Потихоньку я смирился с таким раскладом – ей важна работа, как и мне. Мы уже взрослые, без эмоциональных заскоков, сможем контролировать себя и не срываться на расстоянии.
Так и вышло, я приезжал, она – тоже иногда меня баловала сюрпризами, всё потихоньку вошло в обыденное русло, мы хотели завести ребенка. И просто жили.
Иногда меня накрывало с такой силой…так душила эта однообразность и статичность, что тормоза срывало. И тогда я пускался во все тяжкие – пил, тр*хал всё, что движется, посещал подпольные казино. Прожигал себя, чем мог. Лишь бы забыться. Жалел, когда очухивался. Жена этого не заслужила. Но и я больше не мог иначе. Всё не то.
Потому что даже брак с Яной не помог.
Эта дыра внутри зияла.
Я всё еще горю. Я не успокоился. Я долбаный бездомный странник, потерявший ориентир.
И сейчас все её претензии обоснованы. Я вспыхиваю мгновенно, но, признавая правоту слов жены, постепенно остываю. Потираю лицо ладонями, затем сдавливаю виски, приводя в порядок разбегающиеся мысли.
– Ян, поедем на Доминикану под Новый год, а? Я куплю нам путевки на месяц, у меня как раз отпуск в декабре. А там мягкий сезон, самые красивые оттенки моря, это волшебно. Ты не была на Карибах, тебе понравится – гарантирую. Давай не будем ссориться, я и так завтра уезжаю. Хорошо?.. Не хочу терять то, что у нас есть.
Она задумчиво поджимает губы и кладет ладонь на шею – жест, сигнализирующий о том, что девушка в сложных размышлениях. Её красивые черты обостряются, пока Яна застывает без движения. А я любуюсь, из раза в раз отмечая, как же она отличается от всех представительниц женского пола…
– Ладно, Зотов. Думаю, я могу выпросить положенный отдых. Умеешь ты уговорить, Дим.
Перемирие скрепляется крепким поцелуем.
– Ну, хоть покажи мне это ваше захолустье… Два дня здесь, а дальше местного супермаркета ничего и не видел.
– Ах, зажравшийся столичный мажор, – смеется в ответ, – тебе не угодишь! Если даже дома воротил от всего нос, то чем тебя в пригороде удивить?!
– Ты у нас очень изобретательная, вот и постарайся, Яночка…
* * *
– Ты по зову сердца обязан полюбить это место. Первая причина – это негласная столица российской авиационной отрасли. Здесь даже открыли филиал Московского авиационного института! И, представь себе, товарищ, пока ты называешь его захолустьем, очень многие со всей страны приезжают сюда получить высшее образование в этой сфере! Вот так! Плюс – не забывай о том, что ГЛИЦ имени В. П. Чкалова2 находится под боком…
Яна с большим энтузиазмом рассказывала о городке. Само собой, часть фактов я уже слышал, но никогда не вникал и не придавал значения. Многое изменилось с тех пор, как я покинул эти места в восемнадцать лет. Всё казалось мелким и не шло ни в какое сравнение с Питером и Москвой. Что ж поделать, таков я, потерял интерес к своей настоящей родине, то есть, области, в которой родился и рос.