– Если вы не сумеете это решить за несколько дней, потеряете деньги раз и навсегда, – сказал я. – Понятно, что вы можете приказать его убить. Но, во-первых, это не вернет вам денег, а во-вторых, убийство Бульсани означает проблемы. Также вы можете обратиться в суд. Но это означает еще большие проблемы.

Хильгферарф постукивал пером по столу и все поглядывал на меня с усмешкой.

– Вы знаете, сколько выторговали ваши приятели? – спросил.

– И?

– Восемь процентов и десять дукатов задатка.

– Именно потому им не следует вести дела без меня, – вздохнул я. – Это печально, когда люди не могут ничему научиться.

– Но ваше предложение неприемлемо.

Некоторое время я смотрел на него. Чертовски хорошо выучился этот бывший докер. Что за словарный запас!

– Сил торговаться у меня не осталось, – сказал я ему. – Я измучен, и меня ждет тяжелая работа. Последнее, чего бы я желал, – это нажить себе проблемы из-за долгов Бульсани. Вот мое предложение: двадцать пять процентов от суммы долга и сто тридцать безвозвратного задатка. – Купец хотел что-то вставить, но я поднял руку: – И это действительно последнее слово.

Хильгферарф кивнул с пониманием:

– Пусть так и будет. Я слыхал о вас очень много хорошего, господин Маддердин. Вы недешевы, но славитесь добросовестным подходом к делу. И я надеюсь, что получу свои деньги.

– Откровенно? – скривился я. – Думаю, что вы потеряете еще и эти сто тридцать задатка для меня.

– Откровенность, достойная удивления, – сказал Хильгферарф без малейшей иронии в голосе. – Но все же я рискну. Быть может, – добавил осторожно, – потом, если все удастся, смогу предложить вам кое-что более серьезное. Кое-что намного более серьезное.

– И откуда такое доверие?

– Я разбираюсь в людях, господин Маддердин. А вы – честный человек. Не в смысле – «моральный», – сразу же упредил он меня, – поскольку кого в наше время назовешь моральным? Но – «честный»…

Я раздумывал над этим миг-другой. Ведь правда. Я действительно честный человек. По крайней мере, для этих мест и этих времен. Хильгферарф знал, что я попытаюсь найти Бульсани и взыскать долг, хотя мог бы просто прокутить задаток у Лонны, а ему сказать, что дело совершенно безнадежно.

Но это поручение было вызовом. Я чувствовал бы себя униженным, сумей такой человек, как Бульсани, меня перехитрить. Конечно, он был ловок – инстинктивной ловкостью паука, который знает, что в случае опасности нужно отползать в самый темный угол. «И где же твой самый темный угол, дружище?» – подумал я.

Другое дело, что все нужно было решить действительно быстро. Ведь меня дожидалось еще и задание епископа. А я по-прежнему понятия не имел, где мои люди.

– Благодарю за чудесный разговор. – Я поднялся. – Надеюсь, сумею вам помочь.

– Стражник проведет вас к кассе, – сказал он, на этот раз не подав мне руки. Может, решил, что одного раза вполне достаточно.