А через несколько дней мы все же подписали бумаги с множеством поправок с обеих стороны. Свод правил действительно неимоверно устарел, и нам пришлось заново переписывать многие пункты, а некоторые из них так и вовсе вычеркнуть из списка.

Я самолично удалила все, что тем или ином образом противоречило или задевало чувство собственного достоинства, а Танрей добавил в мои обязанности «избавить его от внимания невест». Не знаю, все ли мы внесла туда или кое-что упустили (это покажет лишь время), но документ все же подписали. Так что через несколько дней я прибыла на Дорг в совершенно новом статусе.

После корабля чужая планета показалась мне необыкновенно солнечной, и это вызвало бурю восторгов. В течение всего полета я непрестанно тревожилась о крыльях, они просто таяли на глазах от нехватки ультрафиолета, но здесь его, кажется, было предостаточно, а значит меня в скором времени ожидало полное восстановление, ну и конечно же полеты, как без них? Предвкушение свободы кружило голову и туманило мысли, заставляло счастливо улыбаться и строить планы на будущее, ну а за одно шагать за капитаном и между делом с любопытством поглядывать по сторонам.

Чужой космопорт показался мне гигантским лабиринтом, большую часть которого занимали застывшие стройными рядами, словно разноцветные птицы, тысячи кораблей самых разных форм и модификаций.

Затем мы остановились у службы контроля, где наше соглашение подверглось тщательной проверке. Честно говоря, я до последнего боялась, что им не понравиться какой-нибудь пункт, а несоблюдение традиций от а до я еще вылезет нам боком. Но все обошлось и путь на Дорг оказался свободен.

После проверки мы сели в аэромобиль. Для меня этот транспорт оказался совершенно незнакомым. На Ортионе мы пользовались чем-то подобным только для перевозки грузов, в остальном же надеялись на собственные крылья. Однако теперь у меня появилась возможность испробовать и это чудо техники.

Аэромобиль отливал на солнце холодным серебристым металлом, зато внутри салон выглядел вполне комфортно: мягкие сидения, прохладный воздух, минибар и прочих маленькие блага любого цивилизованного мира. «Эх, красота!» — подумала я, усаживаясь в машину. Она почти бесшумно поднялась в воздух и, набирая скорость, влилась в поток летящего по воздушному лабиринту транспорта. За окном замелькали виды чужого города с высокими, торчащими словно иглы зданиями.

Наш аэромобиль мчался среди них, словно крохотная песчинка в эпицентре бури, и мое сердце то замирало, то наоборот пускалось вскачь, когда он легко обходил очередное препятствие.

Прийти в себя и сдержать страх мне помог капитан. Неожиданно его широкая ладонь накрыла мою и этот простой жест почему-то придал уверенности. Я даже смогла позволить себе зажмурить на мгновение глаза и представить родное золотистое небо, пронизанное, словно нитями, лучами заходящего бледно-розового диска, и почувствовала, что неприятные ощущения отступают. Однако, когда машину вдруг резко тряхнуло, я вскрикнула и уже сама вцепилась в руку Рея мертвой хваткой. Не знаю, что он подумал в тот момент о крылатом народе Ортиона в целом и обо мне в частности, но в ответ неожиданно крепко обнял.

— Ну, какая же ты после этого птичка? — попытался пошутить он и вздохнул: — Постараюсь, чтобы в будущем таких поездок было как можно меньше.

Меньше?! Лучше бы вообще никогда! На этой мысли аэромобиль снова тряхнуло, и я тут же уткнулась носом в мужское плечо, именно оно казалось сейчас единственно живым и надежным внутри этого бездушного куска металла.

— Ничего, ничего, — пробормотал Танрей, успокаивая меня словно маленькую девочку, — уже совсем скоро мы вылетим за черту города, там будет поспокойнее.

Но как только наш транспорт пересек границу мегаполиса, и воздушная трасса стала менее оживленной, мы понеслись еще быстрее.

За окном с огромной скоростью проносился ландшафт чужой планеты. Безжизненные равнины, действующие и черные от предыдущих извержений жерла небольших вулканов, глубокие трещины, словно сеткой покрывающие всю поверхность, — вот и все, что мог увидеть путешественник, впервые попав на Дорг.

«Не то, что наш Ортион. По сравнению с этой планетой он кажется просто райским уголком, а какие у нас сады, а сколько цветов…», — с тоской подумала я, вглядываясь в даль и чувствуя, как на глазах наворачиваются непрошеные слезы. Вселенная, как же я сейчас скучала по своему дому, по его пышной зелени, тонким ароматам цветов, пению ярких птиц — за всем тем, чего была лишена эта слишком горячая планета. Но вскоре я поняла, что первое впечатление оказалось не совсем правильным.

Когда наш аэромобиль подлетел к гигантскому куполу словно затянутому легкой дымкой, я увидела наконец сквозь белесые клочья тумана совершенно другой мир, красочный и живой, точно такой, о котором я и мечтала.

Мы промчались сквозь завесу, немного снизив скорость, и сделали круг над домом и огромным парком.

— Что, птичка, нравится? Будет где крылья размять? — проговорил Рей, улыбаясь, но совершенно не ехидно, а как-то по-доброму.

И я вдруг ясно поняла, как сильно он любит свой дом — этот кусочек рая на истерзанной солнцем планете.