Беспокойство мучает меня. Конечно, оно проскальзывает и в тоне. Я не могу это контролировать.

— Тимур! — голос бывшей тещи расстраивает планы по допросу Игната.

 Цокая каблуками, мама Эллы торопится к нам, и народ расступается перед ней.

— Ирина Сергеевна, — приветствую ее объятиями.

Она встревожена еще больше нашего. В ее глазах настоящие слезы. Я бы понял, если бы Элла попала в аварию или что-то подобное, но все не так серьезно.

— Хорошо, что ты мне позвонил! — дрожащим голосом говорит. — Скажите мне, — посматривает на меня и Игната по очереди, — вспомните точно,  сколько было крови и какого цвета она была?

Я, откровенно говоря, теряюсь. Не запомнил я таких подробностей.

— Тимур, это важно, — давит Ирина Сергеевна.

— Вроде бы немного, я точно не помню, но вроде только чуть-чуть на бедрах. — Игнат, смутившись, прячет глаза. — Простите, платье просто сильно приподнялось.

Ирина Сергеевна машет на него рукой.

— Господи, нашел время стыдиться! Врач появлялся?

 Мы качаем головами, и она закрывает лицо рукой на мгновение.

— Боже мой, бедная моя девочка…

В следующие минут пятнадцать мне не удается вытянуть из Ирины Сергеевны ни слова. Она вызванивает знакомых, рассказывает всю ситуацию и уходит разговаривать в другое помещение. Ходить за ней все-таки некрасиво. Я остаюсь здесь, но у меня внутри все трясется от нетерпения, от переживаний. И слезы мамы Эллы не наводят на позитивные мысли ничуть. Игнат ходит из угла в угол. Нам сейчас обоим не до выяснения отношений, хотя теперь он может считаться моим официальным соперником.

Как Аскаров все узнал? Элла сама ему, что ли, рассказала?!

Не выдержав груза размышлений, я опять вылетаю на улицу, чтобы подымить. Иначе можно сойти с ума. Почему так долго-то? Может, и правда что-то, чреватое последствиями? Не просто так ведь Ирина Сергеевна побледневшая приехала. Игнат выходит на крыльцо следом за мной, тоже щелкает зажигалкой, закуривает. Затем крутит эту зажигалку в руках, задумавшись. Выглядит он не изрядно взбаламученным, но, думаю, это лишь маска. Тоже, как и у меня, у него в душе все клокочет. Запала ему Скарлетт, а оказалось она Эллой.

— Надо было мне тогда заглянуть в ящик стола ее, — изучая горизонт, Игнат выдыхает струйку дыма.

— В смысле? Ты о чем?

— Да неделю назад она спрятала что-то в ящик стола, когда я в кабинет вошел. И потом ей плохо резко стало.

Это все еще ни о чем мне не говорит.