— Да, ты не просила и не ела почти двое суток. Знаешь, почему? Потому что «стрессовала»! — цыкает и проделывает ладонью забавный жест. — Ты хочешь родить этого ребенка или нет?

Будто набедокурившая школьница, я опускаю голову вниз.

— Хочу, конечно.

— Я тебя не спрашиваю, — продолжает мама, — каких дел ты натворила. Мне понятно только, что в этом замешаны и твой бывший муж, и твой начальник. Эти проблемы ты уже сама решать будешь, а своего будущего внука я защищать и оберегать обязана, поэтому попросила твоих кавалеров, — еще один смешной жест, — обеспечить тебе комфорт, покой, положительные эмоции и надлежащий уход.

Я закатываю глаза, уминая блины. И правда, такие вкусные!

— Мам, ну какой уход. Я же не больная какая-нибудь. Ты слышала, что сказал врач? Это импла… имплан… короче, вот то самое кровотечение. Это абсолютно нормально, он же тебя убедил. Угрозы выкидыша нет. Меня даже домой отпустили, поэтому успокойся, пожалуйста. Видишь, — улыбаюсь ей и говорю с полным ртом блинов со сметаной, — я ем!

Мы с ней еще долго дискутируем, не соглашаемся друг с другом, конечно. Я, как последняя обжора, не могу оторваться от еды. Мне словно нужен был какой-то финальный аккорд, чтобы переставать забивать на себя и, наконец, забить на остальных. Может, и хорошо, что я потеряла сознание? Я и сама еще как перепугалась за малыша. И, невзирая на то, что никаких проблем диагностика не выявила, я все равно впредь буду заботиться о себе очень сильно.

В наш диалог вдруг встревает цыганка. Она совершенно неожиданно появляется и без спроса решает составить нам компанию. Протягивает ко мне ладонь, но я свою не даю. Мама настойчиво просит ее отойти от нас, но женщина в пестром наряде машет рукой у моего лица и предсказывает:

— Ви-ижу! Ви-ижу! — восклицает таинственно. — Вижу, красавица, что уедешь на море и сына родишь!

Мы с мамой прыскаем со смеху, уморительный момент. Цыганка окидывает нас по очереди изумленным взглядом своих шикарных больших черных глаз.

— А имя папаши сказать можешь? — забавляется мама.

Я цыкаю на нее.

— Что? — смеется она. — У тебя, между прочим, уникальная возможность есть — узнать, кто отец ребенка до теста ДНК!

Мы потом весь вечер вспоминаем ошарашенное лицо прорицательницы. Хохочем во время поездки домой и уже в квартире у меня. И перед тем, как спать лечь. Мама остается со мной на ночь. Вторая половина сегодняшнего дня была превосходна все-таки. Я давно не была в таком приподнятом настроении. И я рада, что мама не стала задавать кучи слишком личных вопросов. На удивление она приняла меня полностью — со всеми моими ошибками, промахами и моим собственным выбором. Ее даже не смущает, Господи, что отцом малыша может оказаться как Тимур, так и Игнат. А когда получаю звонки от обоих и решаю не отвечать, соглашается со мной, не перечит. Даже наоборот — забирает у меня смарт, чтобы самой принять следующие вызовы. И от одного, и от другого. Строгим осуждающим тоном велит не трогать ее дочь и дать наконец-то отдохнуть спокойно.

Отчитывает каждого в другой комнате, но я-то все слышу. Поверить не могу, что позволяю ей это. Однако я расставила приоритеты: никто не может быть важнее моего ребенка.

***

Я просила врача не объявлять о беременности всем ожидающим за дверями палаты новостей про мое здоровье. Спасибо им, конечно, за их тревогу, но не хочу, чтобы прямым текстом кто-то сказал всю правду. А им это и не мешает строить предположения и распускать слухи. С самого утра в понедельник именно этим и занялась прекрасная половина нашего коллектива. Юля Строгова больше не присылает мне сплетни о других в ватсапп, потому что сплетни обо мне с прошедшей пятницы еще интереснее. Стоит мне оказаться рядом с опенспейс`ом, как тут же долетают звуки голосов коллег, напоминающих жужжание пчел. И это бормотание доносится отовсюду, с разных концов офиса, где девушек больше, чем одна.

Сегодня их буквально не заставить работать и не разнять. Естественно, такая новость! Элла Холодная, возможно, беременна. Из того, что мне удалось доходчиво расслышать, понятно одно — предположения основаны именно на обмороке и пятнах крови. Для своего собственного блага я не собираюсь подтверждать их догадки. Они могут судачить обо мне, сколько влезет. А пока живот можно будет прятать, буду прятать.

В деловой форме я предупредила Аскарова, что с утра задержусь. По настоянию мамы я встала на учет ни свет, ни заря. Наблюдаться буду у хорошего гинеколога, опытного. Но мама настаивает, чтобы я прямо на днях навестила его кабинет снова — мол, а вдруг проблемы есть, а тот врач их не увидел. И анализы тоже, ага, не дали ясную картину.

Изучив результаты диагностики, мне гинеколог сказала приходить на шестой-восьмой неделе, поэтому я буду следовать ее рекомендациям.