© Мария Линде, 2022

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2022

Я узнала правду о себе в тот день, когда погибла Виктория. Пока ее искореженное тело лежало под ярким солнцем на капоте золотистого «Лексуса» (подержанного – все соседи знали об этом, но никто не говорил при владельце), пока выли сирены и двое парамедиков поднимали с асфальта растрепанную рыжую женщину в брючном костюме персикового цвета, я стояла и смотрела. Я видела, в какой момент Виктория перестала дышать, – это было, когда в конце улицы замелькали мертвенно-синие огни мигалок. Я знала, что скорая не успеет. Никто не успеет. То, что убило Викторию, быстрее и сильнее их всех. Тьма победит. Тьма всегда побеждает.

Я и не думала убегать. Это бесполезно – по меньшей мере шесть человек (четыре подруги Виктории, самые популярные девочки в классе, плюс ее родители) видели меня здесь. Они, конечно, расскажут об этом полиции, когда придут в себя, полиция начнет выяснять, что произошло, и рано или поздно дело дойдет до меня. Но мне нечего будет им сообщить. Потому что я сама еще не могу найти слов, и еще я просто не намерена никому помогать. Но то, что случилось на главной улице нашего тихого городка в тот непривычно теплый для Нидерландов весенний день, будет преследовать меня годы спустя. Не смерть маленькой засранки, не горе и шок ее родителей и даже не фантастические алые потеки на разбитом лобовом стекле «Лексуса», похожие на картину сумасшедшего художника. А спокойная, абсолютная уверенность в том, что так и должно быть. Что именно для этого я и пришла в мир.

Я буду возвращаться в этот момент, как другие возвращаются в самое счастливое воспоминание своего детства. Я снова и снова буду чувствовать запах остывшей пиццы (самая дорогая, «Четыре сезона», три большие коробки) и влажной земли в крошечном садике у дома, буду помнить, как мне хотелось наклониться и ослабить слишком тугой узел шнурка на правом кеде, который уже успел натереть мне ногу. Буду слышать мерный стрекот садовых поливалок, шум встревоженной толпы, всхлипы и рвотные судороги кого-то рядом и знать, что этот момент не повторится. Потому что той меня больше нет.

Потому что прошло еще немного времени – и я стала почти человеком.

Золотые цепи

До выхода остается меньше получаса, но я продолжаю лежать под невесомым одеялом на широкой кровати под самой крышей. Сегодня вечер Ритуала, и только для этого нужно вылезать из постели, одеваться, краситься и тащиться на другой конец Рима. Хотя в мире много других, более приятных занятий.

Карел одной рукой обнимает мои голые плечи, а второй держит смартфон, листая ленту поиска в Airbnb.

– Сэйнн, может, все-таки полетишь со мной?

– Я терпеть не могу Париж.

– Слишком много туристов?

– Слишком много чувств.

Я смотрю на время в верхнем углу экрана. Двадцать минут. Ладно, накрашусь в машине. Мягкая ткань касается кожи, из приоткрытого окна тянет дождевой свежестью, в комнате еще витает запах кофе, который мы берем в булочной неподалеку. Сейчас я уже не успею за ним зайти. Боги, ну почему нужно куда-то ехать?

– А я туристов терпеть не могу, – говорит Карел, просматривая фото парижских квартир. – Ненавижу. Негде спокойно посидеть – они повсюду. Бегают, орут, лапают все… Как обезьяны. В Амстердаме все каналы загадили, все мосты обвешали замками, ленточками и всякой дрянью…

– Так в любом популярном городе. Но ты бы ни за что не переехал обратно в деревню.