– Я могу предположить, – Олег глянул на Дуду, – что, возможно, этот последний, двенадцатый мир – родина мартышей.

– Да? С чего вдруг?

– Я же говорю, это не реальные мысли, только фантазии. А подталкивают меня к этому слова Дуду – «Дом, ключ»!

– Ты все-таки еще очень молод. Ты романтик, – грустно улыбнулся Батрид. – Ты еще надеешься, что мы в силах сделать нечто полезное и доброе, важное для других. Это хорошо. А в реальности мы сталкиваемся только с тем, что нам надо выживать, бороться за себя, противостоять мерзавцам. И на улучшение мира и добрые поступки у нас уже нет времени. И сил. Да и… Время героев прошло. Вернее, так точнее – одно время героев прошло, а другое не началось. И так было и есть во все времена. Герои в прошлом и в будущем. Но не посередине.

– Не совсем понимаю вас, – нахмурился Шергин.

– Я просто хочу сказать, что герой – человек, творящий абсолютное добро и преобразующий миры, – это сказка. Сказка, которую сочиняют люди. Тысячи и миллионы незаметных, простых людей, о которых никто никогда потом не вспомнит, работают, чтобы потом сказали, что все сделал один герой.

– Я не хочу стать героем, я не призываю к геройским поступкам. Но ведь кому-то надо было, чтобы миров было несчетное множество, а не двенадцать? К этому привела случайность?

– Видимо, и случайность была кому-то нужна… – Лано не договорил и прислушался. – И, кроме того, в твоих рассуждениях есть явная алогичность. Если не был создан проход в мир мартышей, то как они попали к нам? Это же нонсенс с точки зрения твоих рассуждений.

– Лано, давай о том, как мартыши попали в Центрум, подумаем позже, да? – сказал Олег. – Это же не самое важное сейчас, так ведь?

– Да, конечно, но проводить такой эксперимент – это просто безумие, – строго ответил Батрид и снова прислушался к звукам на улице. – Там кто-то за дверью.

– Ну, скорее всего мартыши еще что-нибудь принесли, – улыбнулся Олег. – Дары волхвов.

И тут громко постучали. Батрид не спеша подошел к двери и отпер ее. Еще не успела отойти защелка, как створки от страшного удара разлетелись. В келью ворвались вооруженные люди. Их лица скрывали темные платки. От неожиданности Олег даже не попытался оказать хоть какое-либо сопротивление. Да и под дулами автоматов оно было бы бессмысленным. Его и Лано грубо повалили на пол. Пеньковая веревка впилась в запястья и лодыжки. Потом обоих резким рывком усадили на пол. Олег боковым зрением успел заметить, что на Дуду надели ошейник и пристегнули длинной цепью к ножке шкафа.

И тут в келью вошел еще один человек. Он был одет в черный длинный плащ. Его лицо закрывала небольшая полумаска, к которой шли тонкие медные трубочки, присоединенные к баллону за спиной. Человеку было тяжело дышать, и газ из баллона облегчал дыхание. Но полумаска не смогла помешать ни Лано, ни Олегу узнать гостя. Это был Трато Граценбург.

Он уселся в кожаное кресло у рабочего стола, которое обычно занимал Лано. Граценбург сидел неловко, не сгибая левой ноги, видимо, колено было повреждено. Падающий из окна свет осветил покрытый свежими шрамами лоб и щеки.

– Ну что, почему не здороваетесь? – глухо произнес Трато. – От радости потеряли дар речи? Можете ничего не говорить, я и так знаю, что вам сказать нечего.

Он произносил слова, слегка похрюкивая дыхательной трубкой, и от этого его голос был похож на крики большой хищной птицы.

– Что-то слишком много сюрпризов на сегодня, – сказал Олег, обращаясь к Лано.

– А ведь вы, друзья мои, были очень близко к тому, чтобы переиграть меня, очень близко. Но не сложилось. И харизма у меня сильнее, и воля к победе несравненно больше вашей, – прохрипел Трато.

– Выжил, сволочь, – нашел в себе силы сказать Лано.

– А куда я денусь? – Граценбург засмеялся каркающим звуком и забулькал трубками. – Мне нельзя погибать. Герои не погибают! Я же должен был дождаться того времени, когда ваши лесные братья поверят в ваше предназначение.