Полыхнуло пламя пожара на городской окраине. Низко стелился и плыл над строениями черный дым. На фоне огненного зарева видно было, как над болотом перелетали с места на место отдельные птицы. Заглядевшись на них, Антон споткнулся и упал ничком. И, о ужас! Вскочив, он увидел, что лежал на мертвеце. Совсем рядом из-под снега высовывались руки и ноги других трупов. Это навевало неприятное чувство, какое бывает, когда идешь один ночью через кладбище. Кажется, что мертвецы поднялись из могил и охотятся за живыми, вот-вот схватят.

Пытаясь поскорее выбраться из этих мест, Буслаев ускорил шаг. Ноги же его ощущали под собой то человеческую голову, то руки, а то и вовсе — туловище. Оледеневшие, они были незаметны глазом, так как находились под слоем снега и внешне казались болотными кочками. Почувствовав, что наступил на труп, и соскользнув с него, он вздрогнул. Казалось, тот ожил и сбросил его с себя. Но трупов было так много, что миновать их было невозможно. Чтобы не наступать на них, вышагивал от одного снежного бугорка, будто нарытого кротами, к другому.

И вдруг, словно напуганная кем-то, стая воронов вспорхнула с насиженного места и, противно каркая, закружила над ним, стараясь, видимо, прогнать. Вглядевшись, Антон увидел целое поле, казалось, вылезавших ему навстречу ног и рук, скрюченных тел гитлеровских и советских воинов. И все без сапог и шапок, без шинелей. То, видно, совсем обедневшие жители округи недавно раздели убитых солдат войны, чтобы хоть как-то пережить холода. Оголенные, они лежали поверх снега и становились добычей питавшихся мертвечиной воронья. Глаза были ими выклеваны, тело и лицо обезображены.

Антон и в мирное-то время избегал покойников. При одном лишь виде их ему становилось не по себе. Не в состоянии был даже надеть крестик на шею умершего отца, о чем просила бабушка. Сейчас же перед ним предстала картина преисподней, где вершит всем Сатана. В глазах потемнело. Усилием воли он взял себя в руки. Еще торопливее стал его шаг. Рвался покинуть кладбище мертвецов, но от этого не переставал спотыкаться о них. Падал, спотыкался и снова шел.

Оставив позади кладбище людей и металла, Антон остановился, чтобы передохнуть, прийти в себя. Долго всматривался в густую мглу над болотом, вслушивался в завывание метели, напоминавшее траурную музыку, реквием по погибшим. В воображении оживали воины, идущие в атаку с криками «ур-ра!». Слышался и стрекот автоматных очередей, лязг танковых гусениц, раскаты артиллерийских залпов. Чувствовал, как сотрясается земля под ногами. Ветер доносил чад подбитой горящей бронетехники. И среди всего этого — жесткие команды: «Vorwarts! Вперед! Feuer! Огонь!..» Падали люди, сраженные насмерть, стонали тяжело раненные. И фашисты, и коммунисты, и беспартийные. Русские, немцы, белорусы. Кого-то тут же поглощала трясина. Не ушедшие в нее становились добычей пернатых и четвероногих хищников и мародеров. Одумаются ли когда-нибудь люди или снова, чуть что, станут хвататься за оружие, с годами все более смертоносное.

Вдали показался «виллис», освещавший путь фарами. Именно здесь, на развилке дорог, Антон расстался с Заринем. Всего-то метров триста по болоту, а казалось, прошел, прополз всю войну и даже был участником сражения с иноземными захватчиками.

И вдруг со стороны леса — автоматная очередь и тотчас разрыв фанаты. То, видно, били по «виллису», но тому удалось проскочить. Но кто же стрелял? Бандиты?..

Антон направился в Поставы. Единственный фонарь на уличном столбе светил довольно ярко. Увидел стаю мчавшихся на него собак. И вот они уже совсем близко, рядом. Обыкновенные дворняги и лишь вожак — немецкая овчарка. Брошенные людьми, одичавшие, изголодавшиеся, как вкопанные они остановились перед Антоном, взяли его в полукольцо. Уставились своими умными глазами на него.

— Ну что, лохматые друзья человека! Хотите есть? Понимаю. Нет у меня ничего для вас. Было бы, конечно же, поделился бы с вами последним куском своим.

Мохнатые поняли его. Вожак грозно зарычал на Антона, пролаял что-то не лестное для него, возможно, угрожал. Разнопородные сородичи поддержали его требовательным грозным лаем. Перестроились, стали окружать его. У вожака вздыбилась шерсть. Почувствовав угрозу нападения, Буслаев выхватил пистолет и трижды выстрелил в воздух. Это отпугнуло собак. Стая сорвалась с места. Перелаиваясь о чем-то между собой, обгоняя одна другую, мохнатые устремились в сторону болота.

Едва Антон заткнул пистолет за пояс, как услышал окрик:

— Стоять! Ни с места!

— Кто такие, что приказываете? — спросил он.

— Зиновий, отбери у него пистолет, — приказал тот, что ростом повыше, и направил на него винтовку.

Антон выхватил «ТТ», дернулся в сторону, но Зиновий сбил его с ног, навалился на него, прижал к земле, крикнул: «Сергей, помоги!» Подскочил Сергей, но Антону удалось нажать на спуск, раздался выстрел. Пуля, никого не задев, ушла в небо. Сергей выхватил у него пистолет, скомандовал:

— Встать!

Сопротивляться было бессмысленно.

— Вперед! — раздалась новая команда.

— Куда вы меня ведете?

— Там узнаешь.