— Поручено покончить с террористическими бандформированиями в Поставских лесах, — сформулировал он кратко задание.

Понятно. Этого добра на моей территории хватает. Здесь войско обученное требуется, оружие, боеприпасов побольше.

— Это все будет, — заверил его Антон.

— Может, поужинаем сперва? — предложил Иван.

— Не возражаю. С утра во рту не было и маковой росинки.

За ужином Антон начал с вопросов, которые его беспокоили.

— На развилке дорог, где старик Заринь меня высадил, из леса был открыт огонь по «виллису». Как думаешь, чья это работа?

— Бандитов, конечно. Чья же еще. Засады на дорогах — их «забота». «Виллисов» в этих краях не так много. И все они принадлежат либо обкому партии, либо облисполкому. Вот и обстреливают их.

— О Краковском не слышал?

— Как же! Первый головорез в наших лесах! Население от его банды страдает больше, нежели от других.

Буслаев внимательно оглядел кабинет.

— А это что за мешки стоят? — спросил он.

— Да так. Гестаповские бумаги в них.

— Гестаповские? — удивился Антон.

— В этом доме в годы оккупации находился горотдел Службы безопасности и СД. Возглавлял его некий Хейфиц. А тут войска наши сделали стремительный бросок. Видимо, собрали эти бумаги, чтобы увезти, да не успели, пришлось срочно драпать. Так мы этой макулатурой будем печки топить, когда дров не станет. Оттого и не освобождаюсь от них. Просто так сжечь не по-хозяйски будет.

— Не будем спешить, Иван. Я разберусь с бумагами этими, тогда и решим, что с ними делать.

Лиханов отвел Буслаеву комнату под кабинет.

Всю ночь тот разбирал гестаповские документы. Чего только среди них не было! Поистине — бесценный клад для оперработника! Сведения об агентах, работавших на Службу безопасности и СД и карателях, совершавших облавы на партизан. Списки «лесных братьев», оставленных в поставских лесах для подрывной работы и совершения террористических актов. Директивы Гиммлера и Розенберга по этим вопросам. Копии докладов Хейфица берлинскому начальству о ходе установления «нового порядка» в Поставах и его окрестностях, о добытых разведывательных данных. Протоколы допросов подпольщиков и партизан. Помимо Хейфица, часто мелькала на документах фамилия его переводчицы Альбины Тишауэр.

Первое, что приходило на ум Буслаеву, — с чего начинать? Борьбе с бандформированиями не учили ни в спецшколе, ни в Управлении. И полагаться поэтому следует только на себя. Сознавал всю ответственность. Понимал: брошен в пучину стихии. Оступись, сделай неверное движение, и она поглотит. Один оперативник против неизвестности, и уже поэтому — смертник. Лиханов и вовсе не имеет ни опыта, ни знаний, но он прав в одном: здесь необходимо еще и войско.

Волновало и другое: как там Лида будет одна с ребенком, если он задержится здесь надолго или, чего доброго, не вернется вовсе? На войне как на войне: либо грудь в крестах, либо голова в кустах.