Тот сталкер, что приходил к ним, рассказывал о постах возле каждой станции, и Михаил был готов и Иришку предупредил – они покорно стояли, пока их обыскивали люди в потрепанных ватниках с нашитыми на груди красными звездами. Потом их повели на станцию. Здесь, видно, очень опасались вторжения – врач насчитал еще два кордона. Когда, наконец, они поднялись на платформу, у него чуть ноги не подкосились. Он не верил, что дошел, наконец, что перед ним – станция Спортивная, которую он уже почти два десятка лет не видел. Обветшалая, потускневшая, но все равно прекрасная. Единственные цветные пятна – красные флаги, развешанные на стенах. Иришка жадно разглядывала все вокруг, и он представил себе, каким окружающее кажется ей. Пусть лица у людей серы, как и одежда, пусть взгляды у них нерадостные, но станция с ее просторным залом превосходит все, что девочка видела в своей недолгой жизни. А это она еще на кольцевых не бывала. Первым делом их по очереди отвели в душ, где из ржавых труб текла тонкими струйками вода, после мытья выдали залатанную, ветхую, но чистую одежду, а их вещи забрали – на обработку, как сказал один из охранников. Михаил заставил себя сосредоточиться – сейчас многое зависело от того, удастся ли ему убедить людей, что он – не враг. Дрозд говорил, что на станциях боятся лазутчиков. Может, и их с Иринкой примут за шпионов? Сейчас наверняка устроят дознание, и надо как-то объяснить, кто они на самом деле. Их отвели в подсобное помещение, где стены были выложены кафелем.

Сидящий за столом молодой военный поднял усталые глаза от бумаг. На Михаила глянули Ланкины глаза, он увидел над бровью парня такую же родинку, как у покойной жены.

– Кто вы? Откуда пришли? – спросил тот.

– Матвей, – вдруг вырвалось у Михаила. И парень чуть заметно вздрогнул. Михаил готов был поклясться – в эту секунду он все понял. Но тут же овладел собой.

– Повторяю вопрос, – сказал он. – Кто вы и откуда?

Михаил попытался сосредоточиться, но ему мешали эти глаза. Как странно, что мальчик, в сущности, не посторонний ему, сидит и смотрит на него, как на чужого. И вдруг он понял, что Иринка не знает всей этой истории. Стоит ли посвящать ее во все сейчас?

– А можно, я лучше напишу, – спросил он.

Военный пожал плечами.

– Постарайтесь экономить бумагу, – сказал он. – Когда будете готовы, скажите караульному – я прочту ваш отчет и вызову вас.

– Хорошо, – покорно сказал врач, – но мы с дочкой очень голодны.

Молодой военный кивнул и крикнул в приоткрытую дверь:

– Зимин!

И когда появился невзрачный человек средних лет, распорядился:

– Покормите их.

Врача с дочерью отвели в другое подсобное помещение. Вскоре невзрачный человечек принес им по миске горячей, хотя и жидкой похлебки. Они с жадностью набросились на еду. Михаил пытался понять, что за комочки плавают в этом супе – грибы, что ли? Уж точно не мясо. Ему попалась какая-то зелень, подозрительно похожая на мох, но он предпочел не задумываться. Поев, они сразу почувствовали себя лучше.

Их отвели в камеру. Иринка обернулась к отцу.

– Откуда ты его знаешь? – спросила она.

Тот задумался.

– Мне про него сталкер рассказывал, – наконец соврал он. – К нам в бункер когда-то приходил сталкер из метро, когда ты еще маленькая была, помнишь?

Он не хотел говорить дочери правду. Еще неизвестно, как Матвей обойдется с ними – ведь сейчас их жизнь, по сути, зависит от него. А судя по тому, что парень не спешит его признавать, дело может обернуться для них не самым лучшим образом. Михаил в чем-то понимал его – это только герои сериалов могли радоваться возвращению блудного отца через двадцать лет. Тем более это ему требовалась в данный момент помощь Матвея, а не наоборот. И он бы не осудил парня, если бы тот отказался ему помогать. В конце концов, его бросили на чужих, по сути, предав. Просто случайность, что приемные родители оказались, видимо, хорошими людьми и добросовестно отнеслись к воспитанию мальчика. И все же, как бы ни обернулось дело, он был так рад, что сын Ланки вырос, а не умер во младенчестве. С души врача словно камень свалился – значит, они тогда приняли правильное решение.