Врач развернулся и отправился в отсек дочери. Она не спала – лежала и тихонько всхлипывала. Когда он вошел, подняла голову, потом рывком села и протянула к нему руки:

– Папа, папа. Как же мы теперь?

Он и сам этого не знал. Казалось бы, его жена не слишком старалась ради других, но вот не стало ее – и такая дыра образовалась в душе. И ведь Ирину она не очень любила, а девчонка так убивается. Он присел возле дочери, обнял, погладил по волосам. Какая же она худышка – все ребра пересчитать можно.

– Ты знаешь, о чем меня мама просила? – Она помотала головой. И он продолжал: – Мама хотела, чтобы я отвел тебя в метро, к людям. Если, конечно, ты хочешь этого сама.

На лице его дочери появилось упрямое выражение – в этот момент она была похожа на мать.

– Очень хочу!

– Подумай хорошенько. Обратного пути не будет. Мы можем даже погибнуть по дороге. А тут – все свои, знакомые.

Горькая усмешка искривила ее лицо. Видно, несладко ей приходилось среди своих. Теперь она еще больше напоминала Ланку – ту, прежнюю, с совиными глазами, которая все делала по-своему.

– Здесь Рустам меня сделает второй женой или отдаст Джанику. И заставит молиться с ними деревянным болванам. Папа, если ты меня любишь, давай уйдем.

– Ты уверена? Ты же знаешь, пока я рядом, тебя никто не заставит делать то, что ты не хочешь.

– Это пока ты рядом, – беспощадно сказала Ирка, и она прочел в ее глазах: «Здоровье у тебя уже давно не то, стоит тебе сдать – и ты уже не сможешь меня защитить». По крайней мере, так он истолковал невеселый взгляд девочки.

– Хорошо, тогда так и решим. Начинаем готовиться к походу, – сказал он и поднялся. Ему чуть полегчало – в жизни появилась новая цель. Надо выполнить последнюю просьбу жены. Может быть, она нарочно придумала это – чтобы он не зачах тут с тоски возле ее могилы. Он упрекал себя за то, что мало занимался детьми и в итоге упустил, потерял сына, но для дочери он сделает все, что в его силах, и даже больше. Она – последнее, что у него есть. Конечно, то, что они задумали, очень рискованно, но если держать ее по-прежнему взаперти, то потеряет и ее. Молодым нужен простор, а ему уже, наверное, недолго осталось, так что и умирать в случае чего не страшно. Главное – дети. И Ирка, которую он возьмет с собой, и те, что останутся здесь. Им предстоит жить, от них зависит, каким будет будущий мир. И он постарается сделать для них все, он запасет им продуктов перед уходом, чтобы хоть первое время они ни в чем не нуждались.

Пару раз он осторожно вывел Ирку на поверхность, давая ей возможность привыкнуть к тому, что им предстоит. Пользоваться пистолетом он научил ее еще раньше. Тина с Гулей следили за его приготовлениями с тревогой, а Стас – с одобрением. И неожиданно попросил взять его с собой. Михаил сперва был ошеломлен.

– Я вам в тягость не буду, – уверял Стас. – К тому же на поверхности ориентируюсь.

– Да уж, если учесть, в каком состоянии ты до нас добрался, – хмыкнул Михаил.

– Ну так добрался же, – парировал тот. – Видимо, меня привело чутье.

– Но ты понимаешь, что мы можем и не дойти? – спросил Михаил для очистки совести. По зрелом размышлении взять Стаса с собой уже не казалось такой бредовой идеей. Вот только снова ожили старые подозрения. Можно ли идти с тем, кому не доверяешь? Он вспомнил про участь Мальчика. Не выйдет ли так, что они с Иркой станут жертвами этого странного типа?

– Знаешь, я лучше умру в пути, чем сидя на месте, – беспечно ответил тот. Михаил понял его – есть люди, которым ну никак не сидится взаперти. Вот и новый их знакомый – из таких же.

И когда их уход был уже делом решенным, молодежь высказалась вполне определенно:

– Ирка правильно делает, что уходит, – сказала Наташа. – Ей тут не за кого замуж выходить. У Рустама я буду главной женой, а она будет второй или придется ей ждать, пока Джаник подрастет. Дядя Михаил скоро не сможет охотиться. А ты, мама, не реви, оставайся с нами. Мы с Рустамом будем вас с тетей Гулей и дядей Гариком кормить, Рустам – храбрый, он будет приносить много еды.