— Не беспокойся, это не связано с тобой Ярушка или Айсулу, Волегом, — пояснил успокаивающе Перший и его голос днесь не звучал, как бас, наполнившись той самой мягкостью и бархатистостью присущей баритону. — Упырей привезут не скоро. Порядка трех — четырех десятилетий спустя, когда на смену Мору в Млечный Путь прибудет Воитель.

Яробор Живко туго вздохнул, поелику слышал это уже не впервой и, конечно, от Кали-Даруги, которая степенно готовила его к мысли, что когда-нибудь Першему придется его покинуть. Мальчик уже не раз вопрошал демоницу почему вслед за старшим Димургом должен будет отбыть и Мор. Однако неизменно получая от многомудрой рани Черных Каликамов ласку и умиротворение, вскоре стал принимать то хоть и весьма отдаленное событие, как должное.

— А эти упыри, они похожи на людей? — вопросил юноша, окончательно успокоившись, что те существа не сменят, не всосут плоть и мысли дорогих ему людей. — У них также как и у нас есть руки, ноги, голова. И почему интересно все иные творения общим своим обликом похожи на человека.

— Правильнее сказать на Богов, мой бесценный, — все еще голубя волосы мальчика на его макушке своим дыханием отозвался Димург. — Будет верно молвить, что создания, коим является и человек, сотворены по образу Бога. Самый идеальный вариант жизнеспособного творения, имеющего две верхние, две нижние конечности, голову и туловище. Ну, а там вже как решил Родитель аль Боги. Однако как выглядят упыри я тебе, Ярушка не могу сказать, ибо скорее всего и не видел их… Но если и видел, чего нельзя также отклонять, всего только раз…два… И посему, конечно, их образа и саму встречу не запомнил. Это весьма молодые творения малецыка Огня… поелику и сам этот Зиждитель очень юн. Малецыки, конечно, всяк раз показывают мне свои творения, и почасту интересуются моим мнением, али просят помощи… Но, я, мой милый, скажу честно, не всегда запоминаю показанные мне творения… Не всегда помню их, даже ежели участвовал в том творении.

— А малецыки на твое запамятство не обижаются? — поинтересовался Яробор Живко, подумав, что если бы Господь не запомнил его творение, он вельми тому обстоятельству огорчился.

— Нет… они не досадуют. Они понимают, что я весьма занят и благодарны тому, что я уделил им свое время, подсказал и побыл вместе, — молвил старший Димург и медленно расплел свои руки, дотоль прижимающие к груди мальчика, также неспешно поднявшись с каменной глади брега на ноги. — Да и я всегда могу повернуть толкование в том направлении, что малецыки не почувствуют мою неосведомленность. Это только ты, моя драгость, ощущаешь своим бесценным естеством, что я желаю не отвечать на твой вопрос, ибо обладаешь особой чувствительностью.

Перший испрямив спину, наново приобрел положенный ему как Зиждителю рост, вернув положенные размеры и своему венцу и змее в навершие его. Своей массивностью он вроде как загородил уходящее на покой солнце, днесь выбросившее по окоему зеленой дали земли золотисто-розовые полосы, придав ей какое-то парящее колебание, точно преломляющихся меж собой поверхностей грани. Таковая же зримо-колеблющаяся дымка, только наполненная голубизной света отражающаяся от сини воды парила и над океаном придавая ей зябкое дрожание, словно каждый морг встряхиваемого живого, дышащего и думающего создания.

— Ярушка, хотел кое-что тебе показать, — спустя время сказал Перший и подол его сакхи легохонько качнулся, точно тело Бога сотряслось от беспокойства.

Мощное… почти черное пятно-тень, не имеющее очертаний, отбрасываемое старшим Димургом, похоже, не просто окутало сидящего мальчика, оно будто сменило цвет и самого камня, придав ему черноту с яркими бликами золотого сияния.

— Если ты пожелаешь, мой дорогой, — добавил Перший. — Я отнесу тебя в иное место, и покажу вельми занятное. Я там дотоль не бывал, но Темряй поведал мне, что сие место весьма незабываемо — красивое. Хочешь?

— Темряй, — болезненно протянул мальчик, так как до сих пор не смог пережить сначала расставания с Вежды, а после еще и с Темряем, каковой отбыл не простившись… Оставив Яробору Живко отображение чудного зверя, оное ему передал Перший, и который достаточно долго потом прыгал по комле, поколь сам по себе не рассеялся.

— Да, Темряй, мой милый, — мягко произнес старший Димург, чувствуя всю тоску лучицы по себе подобным и весьма тревожась за ту чувственность. — Темряй там бывал почасту, когда расселял людей в Млечном Пути. И он сказал, сие место непременно тебе понравится.

— Да…да, отнеси Отец, — торопко выдохнул Яробор Живко.

И тотчас вскочил на ноги. Мальчик стремительно развернулся лицом к Господу, и, протянув ему навстречу правую руку, ступил, как тот допрежь учил, довольно-таки близко.

— Только, этот полет будет несколько резким, — нежно пояснил старший Димург. — И слегка собьет дыхание, потому как только почувствуешь под ногами твердую почву, сразу глубоко вздохни.

Бог крепко ухватил юношу за протянутую руку, прикрыв всю кисть свои долгими конической формы перстами, и положил левую длань ему на спину, таким образом, придержал.

— Надеюсь, живица не станет на меня серчать, — дополнил Господь и чуть зримо просиял.

Яроборка напоследок оглянулся. И с нежностью воззрился вдаль накатывающей океанской воды, несущей на себе загривки пены, шибутно кивнув. Да лишь потом сомкнул, как указывал при перелете Перший, глаза.

— Готов? — вопросил старший Димург и юноша так и не понял, сказал Бог это вслух или слышимо только для Крушеца… Крушеца, каковой, как давеча осознал для самого себя мальчик, и есть будущее божество, суть Першего. И чьей малой частью является он… он, Яробор Живко.