- Не заходи в Озеро Забвения.

- Ты!.. - сипло вдохнул Ветер, и наши взгляды встретились в последний раз. Я знаю, ты все понял. Прости, что не могла сказать раньше, но за нами неустанно наблюдают сверху. Если мой обман раскроется, я не успею совершить задуманное. Это все, что я могла сказать тебе напоследок.

Его дыхание оборвалось, волны яростно ударились о борт корабля, растворяясь пеной, а взгляд любимых глаз потух навеки. Его агонии настал конец, пришел и мой черед. Обняв на прощание бездыханное тело мужа, я закрыла полыхнувшие багровым серебром глаза, и черный дым окутал нас торжественно и тихо. Когда он рассеялся, морской бриз подхватил лишь горстку пепла - все, что осталось от наших воспоминаний.

Медленно поднявшись на ноги, я чуть покачнулась. Кто в этом мире знал, чего мне стоили все эти годы странной недожизни? Ледяная боль неустанно пронизывала мое тело все это время, напоминая, что я в шаге от растворения в силе и потере себя и своей души. Нуэва была создательницей силы, ей было гораздо проще с этим справляться, но я была той, кто принимал, и это имеет значение.

Подняв люк, я по ступеням спустилась в трюм. Каюта капитана была обставлена лишь прибитым к полу столом, ящиком вместо табурета и большим тяжелым сундуком, просмоленным и обитым железом.

Откинув крышку сундука, я бегло просмотрела стопки пыльных книг, хранящихся здесь, и извлекла наружу янтарную шкатулку, лист бумаги и простой карандаш. Не закрывая сундук, подошла к столу и поставила вещи, подвинув поближе лист. Тонкие пальцы изящно удерживали грубый карандаш, выводя аккуратные буквы, а корабль мерно покачивался на волнах. Послание вышло длинным, но сделать это было необходимо.

Сегодня мне есть что сказать.

Терзаемый дурными предчувствиями, Хаегард поспешил из королевских покоев в свой кабинет. У дверей его уже дожидалась пара министров для обсуждения каких-то дел, но он не глядя на них толкнул дверь и поспешил к столу. Никогда раньше кронпринц не ослушивался приказов своей королевы, но сейчас его душа была в огне недоброго предвидения.

Став возле стола, он не обратил внимание на вошедших следом лордов и одним махом сорвал королевскую печать со свитка, что дала ему ранее Хелира. Тонкий рулон бумаги, исписанный до боли знакомым почерком, развернулся, и из него выпал небольшой листок с личной запиской.

Ощущая нарастающее волнение, принц впился взглядом в ровные строки на свитке, читая указ королевы, и чем дальше он читал, тем бледнее становилось его лицо.

"Королевский указ от 60 года после Падения Завесы.

Мы, королева Сихейма Хелира Первая, отрекаемся от трона и объявляем королем Хаегарда Первого. Благословляем на долгое и мудрое правление, завещаем хранить королевство и беречь нацию, и да окрасятся годы Его царствования блеском славы и сиянием несокрушимой власти.

С благословением Единого, конец указа."

Кронпринц пошатнулся и схватился за край стола.

- Ваше Высочество, что с вами?! - бросились к нему министры, увидев состояние мужчины, но он лишь тряхнул головой, жестом останавливая их. Присев на корточки, принц поднял с пола записку и увидел всего две строчки:

"Теперь это твоя ответственность. Я ухожу в вечность".

- Две строчки. Всего две строчки... Вы так жестоки, моя королева... - сжав в кулаке записку и низко опустив голову, изо всех сил зажмурился мужчина. А после, шумно выдохнув, резко поднялся с пола и побежал сломя голову обратно в королевские покои.

Стража не остановила кронпринца, когда он вломился в спальню правителей. Министры забежали следом, чтобы увидеть застывшего с широко распахнутыми глазами Хаегарда и пустую комнату со смятой постелью.

Ни королевы, ни короля здесь не было.

Закончив писать свое последнее послание, я сложила лист, открыла шкатулку и положила его внутрь. На дне покоился старый грязный мешочек, исписанный полустертыми рунами. Медленно взяв его в руки, я извлекла на свет крупную светящуюся жемчужину. Едва она коснулась пальцев, от сопротивления посыпались багровые искры. Это было Сердце Океании. Реликвия с глубокой историей и неясным предназначением. Когда-то давно я купила на теневом аукционе книгу, что написала Морея об этой жемчужине, а время перевести ее у меня было, так что знала я предостаточно.