И все-таки, она не понимала. Трудно было представить, глядя на Игоря…

— Я говорю, если я уйду совсем. — Игорь ткнул пальцем в потолок.

— Что ты такое говоришь? Типун тебе на язык!

— Если я уйду, — повторил Игорь, — что будет с Марией? Теперь она одна и может легко устроить свою судьбу. А с ребенком? Каково ей будет?

Теперь Мила всё поняла. Не дура была.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

И дальше разговор пошел без смешков и обычного для Милы кокетства.

— С ребенком будет труднее, — согласилась она. — Баба с приданым в подоле — это мужиков отчего-то пугает. Не любят они воспитывать чужих отпрысков.

— Вот видишь…

— Только Машка не робкого десятка, она выдюжит. Профессия у нее есть, накопления кое-какие…

— Дело не в этом. Об этом я позабочусь. Дело в принципе. Растить ребенка без отца… Поговори с ней.

— О чем?

— Еще не поздно. Если она сомневается, то можно… избежать всего этого.

— Ах, ты вот о чем… Сказать-то я скажу, А Машка меня с лестницы не спустит за такие предложения? Прической вперед. Она ведь если что решила… Может, ты лучше сам? А то дитё тебе, а плюхи мне.

— Со мной она об этом даже говорить не станет. А к тебе, возможно, прислушается. Тут нужно спокойно, без эмоций. Ты же философ.

— Философ… Только здесь цитатами из Ницше не отбрехаться. Тут придется нюни распускать до колен и выть по-бабьи. А я это не очень умею.

— Ты попробуй. Не могу я вот так, вслепую. Должна она понимать. Я тебя очень прошу!

— Поговорить — поговорю, — пообещала Мила. — Хотя о результате догадываюсь заранее. Лечение легких телесных, замазывание синяков и царапин на моей симпатичной мордочке за твой счет.

— За мой, — улыбнулся Игорь. — На тебя вся надежда, Мила.