– В последнее время она много писала о тебе. Писала, что ты талантливый художник.

Мара не знал, что ответить. Он почувствовал, как запершило в горле.

– Не понимаю, к чему этот разговор, – выдавил Мара дрогнувшим голосом.

– Я тоже, – сказал мужчина тихо, почти шепотом. – Я тоже не знаю. Но рано или поздно он все же должен был произойти.

Они помолчали.

– Во всяком случае, теперь для меня все стало ясно, – сказал мужчина, и Мара услышал, как на другом конце трубки звякнул стакан. – Вдруг все встало на свои места. Она говорила мне о тебе, но тогда я не придал этому особого значения… Это было осенью. Тогда я впервые услышал твое имя, Мара. Она хотела, чтобы я помог тебе с выставкой. А я-то тогда только посмеялся над ее жалостью к молодым художникам.

Мара не услышал в голосе Аниного мужа угрозы. Но даже если она и была, Мару это в любом случае не волновало. Он сказал:

– Какое это теперь имеет значение? Ани больше нет.

Мара присел на край матраса, запустив пальцы в грязные спутанные волосы.

– Верно, – глухо проговорил голос в трубке. – Но тогда я пообещал ей, что помогу тебе, Мара. К несчастью, у меня действительно есть некоторые связи. Считай, что тебе очень повезло.

– Послушайте, мне от вас ничего не нужно. Вы же, надеюсь, понимаете, что мы с Аней…

– Понимаю, – быстро оборвал его голос. – Сегодня, когда я нашел ее дневник… Не знаю, как много ты для нее значил, Мара. Дело даже не в этом. Раньше я не мог быть уверен, потому что не знал, что с ней происходит, но теперь…

Мужчина вздохнул, словно что-то физически мешало ему говорить.

– Теперь я понимаю. Меня не было рядом, когда я был ей так нужен. Я чувствую, что во многом есть частица моей вины. И у меня есть долг перед ней, который я должен вернуть. Не ради тебя, Мара. Только ради нее. И я уже все решил, так что твое мнение меня не интересует. Просто… будет правильно, если ты сам отнесешься к этому серьезно и отберешь самые удачные свои работы. Хотя бы из уважения к ней.

Мара не ответил.

– В общем, после праздников тебе позвонят, чтобы обсудить детали. Готовься к выставке, Мара.

После этого мужчина повесил трубку.