Получив деньги и оформив все бумаги, следователь вызвал арестованного Голадникова с вещами. И через десять минут Люцита уже повисла на своем Богдане. Для себя Рыч решил, что примет любой путь, на который выведет его судьба.

— Ты мне так помог, Баро, — сказал он Зарецкому, освободившись от объятий жены. — Но ведь я же хотел убить твою дочь, из-за меня погиб Бейбут…

Рыч готов был и дальше перечислять свои грехи, но Баро перебил его:

— Виноват — ответишь. И перед судом, и перед самим собой. Я же вижу, что ты раскаялся, Богдан. А мы — цыгане. И к тому же христиане. Мы должны уметь прощать.

— Спасибо тебе, Баро! Я обещаю, что больше никогда тебя не подведу!

— Идем, Богдан, идем! — тянула его за руку сияющая Люцита. — Я лошадей привела, поедем!

Столько раз за этот год приходила она в это большое серое здание Управского угрозыска и каждый раз представляла в мечтах, как выйдет из него уже не одна, а вместе с Богданом. И вот наконец ее мечта сбывалась!

Рыч и Люцита сели на лошадей, оживлявших пейзаж и казавшихся экзотикой рядом с припаркованными перед зданием Угро автомобилями. Помахав на прощание Баро, влюбленные поехали подальше от этого места.

Впервые за целый год Рыч видел солнце, небо, людей на улицах, деревья, детей, — видел, как прекрасна жизнь и как хорошо в нее возвращаться. И еще видел рядом с собой ту, которая вернула его к жизни, ту, которая готова была для этого на все.

Они уже выехали из города и теперь ехали вдоль края леса. Они улыбались друг другу. Люцита подъехала к Рычу поближе и дотронулась своей рукой до его руки. Люцита ждала, что Богдан поцелует ее в губы, поцелует со всей возможной страстью. Но Рыч взял ее тонкую ладонь в свои грубые мужские ладони, наклонился и трепетно поцеловал жене руку.

Она засмеялась и пустила лошадь галопом. Следом за ней пустил в галоп своего коня и Рыч.

…А еще через пятнадцать минут бешеной скачки, когда вольный ветер свистел в ушах человека, проведшего столько времени в затхлой камере следственного изолятора, они спешились на лесной поляне и, смеясь, просто смотрели друг на друга. Рыч сделал шаг к любимой, осторожно провел рукой по ее лицу. Люцита перестала смеяться и прижала его руку к себе. Тогда он обнял свою законную жену и поцеловал ее. Поцеловал в точности так, как мечтал об этом много раз, сидя на нарах.

…Получившие передышку кони мирно пощипывали лесную травку на краю поляны.

Олеся вышла из дома и отправилась в ресторан, где ее уже должен был ждать Астахов. Как только она скрылась за поворотом, незаметный прохожий возле дома набрал номер на мобильнике:

— Алло, Рука! Она ушла, дом пустой. Слышишь меня? Давай дуй сюда!

Это был Леха, хотя узнать его было непросто.

Через десять минут к дому подошел и Рука. Под мышкой он зажал два черных пластмассовых тубуса, в каких студенты носят свои чертежи для курсовых и дипломных работ. В Управск, где их разыскивали все — милиция, цыгане, Удав, — бандиты вернулись буквально на днях, и раз уж они пошли на такой риск, то, значит, был у них на это особый и весомый повод.

Тубусы Рука передал Лехе, а сам, оглядевшись по сторонам, достал из кармана связку отмычек и привычным профессиональным приемом открыл двери астаховского дома. Бандиты быстренько прошли внутрь, плотно закрыв за собой дверь.

После встречи с Астаховым Антон забрел в старый театр. Еще и еще раз обходил он уже развешанные Светкины картины. Остановился перед ее автопортретом, который сделала Светка по требованию Аллы. Остановился — и уже не мог от него отойти.

Светка изобразила себя беременной, какой и была тогда…