— Она ни разу не говорила ничего подобного.
— Тогда вас не затруднит дать нам образец ДНК, — попросила Флорес, — чтобы исключить вероятность вашего отцовства?
И снова вмешался Майк:
— Вопрос состоит в том, знал ли мистер Марч, что Холли беременна, и ответ на него — «нет». Мне кажется, разговор о ДНК немного преждевременный.
— Значит, поговорим об этом в другой раз, — пожала плечами Флорес. — Но, возвращаясь к лицам, знавшим о беременности Холли… — Флорес кивнула Вайнс, та кликнула клавишу в ноутбуке и развернула его экраном к нам.
Началась видеозапись. На этот раз сцена была хорошо освещена, а исполнительница главной роли полностью одета. Еще одна съемка скрытой камерой, установленной примерно на уровне колен и направленной куда-то вверх и вбок. На заднем плане виднелись окна, прикрытые металлическими решетками, а на переднем плане была женщина. Жесткие темные волосы, большие глаза на бледном узком лице. Несмотря на плохой звук, слова Стефани звучали отчетливо: «Оставь его в покое, проклятая сука. Оставь моего мужа в покое».
Откуда-то со стороны донесся высокомерный смех, и я понял, что смеется Холли. Рита Флорес обратилась к Дэвиду. Сквозь гул в ушах ее голос звучал словно издали.
— Где сейчас ваша жена, мистер Марч? — спросила она.
Глава 28
На кухне послышался грохот — наверное, от битья посуды, — и мы услышали, как Дэвид выругался. Майк Метц покачал головой.
— Я бы и сам что-нибудь расколотил, — тихо произнес он, глядя из окна гостиной Дэвида на бело-серые лоскутки Центрального парка. Голые ветки нависали над землей, как туман, и что-то вроде тумана окутывало мой мозг с тех пор, как мы вышли из участка на Питт-стрит. Я потер лицо обеими руками. Без толку. — Мы оказались именно в том положении, которого я надеялся избежать, — продолжал Майк. — Мы выведены из равновесия, мы застигнуты врасплох, мы вынуждены играть в догонялки. — Он тяжело вздохнул, ослабил галстук и закатал рукава рубашки до локтей. — А догонять Флорес нелегко.
— А что она вообще там делала? — спросил я. — Рановато еще объявляться помощнику окружного прокурора.
— Ей нужно защищать свои интересы, — ответил Майк. — Отвратительное убийство, богатый, высокопоставленный подозреваемый, много секса… и все это на таком шумном медийном рынке, как Нью-Йорк. Если дойдет до процесса, это минимум полгода истерии на кабельном телевидении, потом книга и бог знает что еще. Однако на таком деле очень легко загубить карьеру, а такого провала допускать нельзя. Вот Флорес и явилась — приглядеться и предупредить.
— О чем?
— О том, что она настроена серьезно, но готова и к сделке; о том, что в случае отказа от сделки твоему брату не поздоровится. И — самое главное — о том, что у нее все козыри на руках.
— Но ведь видео…
— К черту видео! — оборвал Майк. — Эту мерзость присяжным даже показывать нельзя.
Маккью и Вайнс продемонстрировали нам только кусочек, но и его хватило. Холли, по обыкновению, устроила допрос, а Стефани была вся белая и дрожала от гнева.
Я глубоко вздохнул.
— Ну, до присяжных-то нам еще далеко.