— Не боятся. Разумная подстраховка. Потому и сильнее других кланов, что умеют беречь друг друга.
Мика хотел сказать в адрес Долга что-то обидное, но перехватил добрый взгляд сталкера и промолчал. В самом деле, что словами зря мусорить.
Вместо этого он склонился над раненым и начал поправлять вылезший наполовину из-под куртки Колобок. Отшельник подошел ближе, увидел артефакт, оживился:
— Кто же его так крепит! Эх, молодежь…. Артефакты к телу приматывать — ну и учудил! Польза, конечно, есть, но и вреда причинил с избытком. Они же все радиоактивные, да еще и из кислотной аномалии — всю кожу бедняге разъест, пока дотащишь. И не к ране нужно прикладывать, а к жизненным точкам.
Он ловко обмотал Колобок толстым слоем бинтов, сделал нечто вроде петли и аккуратно сунул сверток раненому за пазуху.
— Главная жизненная точка у человека — солнечное сплетение. Там все наши линии в узел сплетаются, отсюда и название. На сталкерских комбинезонах в этом месте умельцы специальные контейнеры для артефактов располагают. Если их использовать в определенных сочетаниях, можно по Зоне без оружия и еды гулять, монстров по головкам гладить. Во как! А ты сунул под куртку, словно кусок мыла…
Мика пристыжено молчал. Отшельник более внимательно всмотрелся в белое лицо раненого, озадаченно покрутил головой, хмыкнул странно, перевел взгляд на Мику.
Но Мика этого взгляда не заметил. Он глазел по сторонам, удивляясь увиденному. И в самом деле, вершина холма, на котором они находились, в багровом свете приближающегося Выброса казалась накрытой ярко-синим куполом.
На полуслове осекся и замолчал надоевший голос пропагандиста Долга. Стена багрового пламени шла с севера, рожденная в Саркофаге. Она уже накрыла озеро, мимо которого они недавно прошли.
— Знаешь, как я научился разговаривать с Зоной? — не обращая никакого внимания на буйство стихии, спросил у Мики Отшельник, — раз уж она сама за тебя попросила — расскажу. Может, пригодится. И вообще, знания лишними никогда не бывают.
Он опустился на землю, сложил руки на груди и тихо начал рассказ:
— В прошлой жизни я был серьезным человеком. Я пришел сюда вскоре после Первой аварии и уже через год безраздельно властвовал над всей Зоной. Меня боялись все. Со мной считались все. У меня было самое высокое положение — я был вор в законе. Брошенные города и заводы стоили огромные деньги. Нужно было лишь суметь эти деньги взять. Я сумел. Даже в столице, в правительстве самые главные люди принимали решения по здешним местам, предварительно посоветовавшись со мной.
За долгие годы я сросся с Зоной, стал ее частью. Однажды, еще до большого Выброса, меня захотели сменить. Как меняют воров в законе? Конечно, с помощью пули. Я был слишком самонадеян и беспечен. У меня было много рабов и не было ни одного друга. Меня ненавидели все. И я бежал. В ту ночь и случился большой Выброс. Он застал меня оторвавшимся от погони на расстояние выстрела. Свое оружие я давно выбросил — без патронов оно было лишней тяжестью.
Я взобрался на холм и оцепенел от мысли, что все кончено. Спереди навстречу мне катился вал огня, сзади по склону поднимались преследователи. Тогда мы еще ничего не знали о Выбросах. Их просто не было. Поэтому вид огненного вала испугал только меня.
Преследователи не торопились. Я должен был умереть медленно. Меня силой поставили на колени и один из моих бывших рабов радостным голосом начал читать мне приговор.
Я исподлобья смотрел на приближающийся огонь. Страх прошел, теперь огненный вал вызывал лишь восхищение. Да ты сам посмотри — какая величественная картина! Не знаю, может, только извержение вулкана способно поразить воображение дикой необузданной красотой силы. Не знаю, не видел.
Мика и так не отрывал глаз от приближающейся стихии. Полное впечатление, что с неба на землю спустились все грозовые облака и теперь решили сжечь землю дотла. Они гнали перед собой волну огня, подстегивая ее разрядами молний. Клубы дыма и пара окутывали эту волну, еще больше будоража воображение.
— Когда стена Выброса перевалила вершину холма и ушла дальше, лишь один я продолжал стоять на коленях. Остальные просто исчезли. Испарились. Даже приговор дочитать не успели, — усмехнулся сталкер.
— А потом я услышал шум. Это был то ли гул из-под земли, то ли рев водопада, то ли завывание ветра. Я прислушался и вдруг понял — это был голос Зоны!
Она говорила со мной на своем языке, но — странное дело! — я почти все понимал. И я начал отвечать ей — и она тоже поняла меня!