— Хорошо. Мы должны отдохнуть, — я даже не стала рассматривать древние строения.
— Нет, — поймал мою руку старик. — Ребенка к знахарю сведи.
Дедок прав, но я настолько вымотана, что кажется усну на голом камне. (лишь бы мне не снились больные бредни прошлого Оли). А из-за недосыпа, я готова сорваться на любого кто мне не понравиться.
Не знаю почему, но дедуле я и слова против не говорила. Слишком он мне мою бабушку напоминал. Своим цепким хватом и спокойствием.
И меня повели. Эль висел на мне и плакал. Точнее пищал, как котенок. Я уже сама готова рыдать вместе с ним.
Пожалуйста, дайте хоть минуту тишины и отдыха! Умоляю!
Меня подвели к белому зданию, возле которого собралась толпа. Орки всех цветов и возраста сидели прямо на дороге перед дверью целителя. Они тихо ждали своей очереди и смиренно терпели голод и тревогу. Каждый шел со своей болью и недугом. Я смотрела на них и ощущала что мне еще не так плохо. Я хотя бы на своих двоих стою и ребенок у меня плачет, а не висит на плече белой тряпочкой, будто неживой. Как на том бронзовом гиганте со свежим шрамом над бровью.
Заметив его, Урд"ах посерел лицом. В его глазах отразилось понимание и сочувствие.
А я… Уже гребла через людскую безмолвную толпу к ребенку не подающему признаков жизни. И пофиг, что мой разрывается.
— Сейчас, Эль. Мы с тобой еще одного кроху возьмем и влезем без очереди.
Фух, еле пролезла.
— Красавец, могу я осмотреть твоего малыша?
Орк вздрогнул, рыкнул на меня и обнажил клыки. Взгляд незнакомца остановился на моем сопровождение.
— Он уже час не дышит, — расслабленно выдохнул орк.
Отдала ему своего Эля. Орк аж побледнел, когда взял моего малыша. Аккуратно забрала его младенца.
Мальчик. Ему около двух месяцев. Дыхание слабое, поверхностное, поэтому отец его и не слышит. Пульс не прощупывается на периферии, зато на сонной стучит так, что любому здоровому даст фору. Сильный малец. Сердце у него хорошее, а вот дыхание…
— Идите, — жрец открыл нам дверь в святая святых — лечебницу.
Пойду знакомиться с местным знахарем. Надеюсь, найду общий язык.
20
Заходить было некуда. Огромный зал. Почему-то пустой. Пара проходов и тишина.