Джеффри Грант был расстроен. Сильно расстроен.

Он не привык к таким потрясениям и беспорядкам. Его нервная система никогда не получала подобной встряски. Он устремлялся в небеса и тут же входил в крутое пике, откуда его выносило каким-то немыслимым штопором. Сперва происходящее возбуждало его, но теперь он испытывал сильную усталость и головокружение от инъекций, которые делал человек, называвший себя доктором Куонгом.

По крайней мере, в одном Грант был совершенно уверен: он больше не будет принимать успокоительные средства. Снотворное высушило ему рот и превратило окружающий мир в подобие мутного океана, в котором он пытался плавать, шевеля конечностями.

Приняв решение, Джеффри Грант сел в постели. Он находился в медицинской палате вместе с роботом, лежавшим на металлическом столе. Шатаясь, Грант встал на ноги и подошел к столу, чтобы посмотреть на своего друга.

Мысль о том, что робот был его другом, вызвала у Гранта мгновенный приступ вины. В конце концов, робот был убийцей, хотя и не осознавал тяжесть своих злодеяний.

Он глядел на робота сверху вниз. Тот лежал на столе, слепо уставившись в потолок открытыми глазами. Его суставчатые конечности раскинулись во все стороны и свисали с краев стола.

Некоторые конечности были повреждены. Огоньки больше не мигали. Робот не разговаривал. Он не был пристегнут к креслу, когда сработал механизм катапультирования. Грант с ужасом представлял себе, как голова робота с глухим ударом проламывает сталепластовое стекло рубки. Теперь он покоился на столе, неподвижный и безжизненный.

— Я должен радоваться, — прошептал Грант. — Робот больше не будет убивать людей.

Часть его существа действительно радовалась, но другая часть горевала, а в душе закипал бессильный гнев. Робота вообще не следовало беспокоить. Его нужно было оставить в своей гробнице, а не воскрешать из мертвых без надлежащего благословения.

Гранта возмущали холодные и черствые манеры доктора, тыкавшего в робота разными инструментами и записывавшего свои впечатления на маленький диктофон. Он обращался с роботом как с обычным механизмом и даже имел наглость рассмеяться, когда Грант попросил его проявлять больше уважения к древней реликвии. После этого доктор сделал Гранту очередную инъекцию, и тот снова уплыл в царство мутного желе.

Теперь Грант чувствовал себя убийцей. Сняв простыню со своей койки, он аккуратно накрыл робота.

— Ты, — послышался голос за его спиной. — Штатский…

Джеффри Грант повернулся, встревоженный и немного раздраженный. Он считал, что заслуживает лучшего отношения, особенно после недавних событий. Это была женщина, капитан Штраусс.

Грант мгновенно насторожился. Он попытался заглянуть ей за спину: нет ли там доктора со шприцем в руке?

— Я отказываюсь от инъекций, — решительно заявил он.

— Хорошо, — рассеянно ответила Тэсс, не слушая его. Она вошла в комнату в большой спешке, но теперь внезапно остановилась. Ее изучающий взгляд уперся в Гранта, словно она пыталась оценить его по какой-то своей мерке. Похоже, ей не слишком нравилось то, что она видела.

Тэсс что-то неразборчиво пробормотала себе под нос, развернулась и прошла в дальний конец комнаты. Открыв стенной шкаф, она достала полотняный пояс с двумя небольшими округлыми предметами, прикрепленными к нему. Гранаты, догадался Грант; может быть, даже ядерные. Они выглядели довольно зловеще.

— Что-то случилось, не так ли? — обеспокоенно спросил он.

Не дождавшись иного ответа, кроме бессвязного бормотания, он повторил понастойчивее:

— Здесь кто-то говорил о коразианцах. Вы собираетесь передать им робота?