Глава 47

Величественным размашистым жестом Клавдий сдернул шелковую ткань со стола. Взорам присутствующих в свете дюжины навесных масляных ламп открылась рельефная карта, воспроизводящая местный ландшафт со всеми теми подробностями, какие штабистам удалось установить за имевшееся в их распоряжении время на основе донесений разведки. Командиры подразделений столпились вокруг стола, разглядывая макет. Для тех из них, что прибыли уже после заката солнца, это была первая и единственная возможность заранее ознакомиться с местностью, на которой завтра должны были развернуться боевые действия. Выждав время, чтобы все могли рассмотреть карту, император заговорил:

— Мои командиры, завтра м-мы п-приступаем к завершающему этапу в з-завоевании этой страны, ибо после т-того, как К-каратак будет разбит, а его армия уничтожена, между н-нами и К-камулодунумом не останется н-ничего. С п-падением столицы остальные племена бриттов склонятся п-перед неизбежным. Д-думаю, спустя год после этого знаменательного момента мы уже сможем с уверенностью сказать, что этот остров является такой же мирной провинцией империи, как и в-всякая другая.

Веспасиан слушал все это с молчаливым презрением, и другие командиры, насколько он мог судить по их взглядам и лицам, полностью разделяли его настроение. Как вообще можно говорить о покорении Британии, да еще в один год, если никто толком не представляет истинных размеров острова и некоторые географы уверяют, будто он является всего лишь выступом на краю огромного материка. А если это так и если рассказы о диких племенах дальнего севера верны, на умиротворение этой провинции уйдут годы и годы. Другое дело, что к тому времени Клавдий уже проведет в Риме триумфальное шествие, и римская чернь скоро забудет о далекой, якобы завоеванной Британии, отвлеченная бесконечной чередой гладиаторских поединков, травлей зверей и гонками колесниц в Большом цирке. Официальная версия завоевания туманного острова Клавдием, цветисто изложенная борзописцами, будет скопирована на свитки, которые разошлют по всем общественным библиотекам империи.

А тем временем Плавт и его легионы будут втянуты в нескончаемое подавление бесчисленных очагов сопротивления, базой которого станут расположенные в труднодоступных районах Британии мелкие крепости, а душой — неистовые друиды. Ибо, пока существуют эти жрецы, ненависть к Риму будет подогреваться повсюду, провоцируя то здесь, то там мятежи. Еще с той поры, когда Юлий Цезарь обрушил на несговорчивых приверженцев кровавого культа всю свою мощь, друиды взирали на Рим и все с ним связанное с негасимой яростной злобой.

— Через два дня, — продолжал Клавдий, — мы устроим пир в К-камулодунуме. Подумайте только, уже завтра у вас п-появится право с гордостью говорить всем, а в грядущем и своим внукам, что вы лично участвовали в этой исторической битве под водительством императора К-клавдия!

С блеском в глазах и кривой ухмылкой он обвел взглядом присутствующих. Командующий Плавт свел ладони, положив начало аплодисментам, в которых, однако, не чувствовалось никакого энтузиазма.

— Спасибо. Спасибо. — Клавдий поднял руки, и хлопки стихли. — А сейчас я предоставляю слово Нарциссу, который посвятит вас в детали моего п-плана. Нарцисс?

— Спасибо, Цезарь.

Император отступил от стола, и фаворит-вольноотпущенник с длинной тонкой указкой в руке занял его место. Клавдий же, прихрамывая, отошел к боковому столику и принялся копаться в горке свежей выпечки и сластей, которыми даже в походных условиях ухитрялись снабжать его пекари и кондитеры. Это занятие настолько поглотило его, что он совершенно не обращал внимания ни на задранный нос Нарцисса, ни на хмурые лица командиров, обиженных тем, что какой-то штафирка, к тому же из бывших рабов, смеет поучать их, как действовать на поле боя. А вот сам Нарцисс явно получал от этого удовольствие. Гордясь собой, он выдержал паузу и лишь потом поднял указку, чтобы приступить к изложению плана.

— По мнению нашего императора, чтобы расколоть этот орешек, — указка уперлась в гребень из прутиков, изображавший вражеский частокол, — потребуется смелая фронтальная атака. Обойти укрепления невозможно из-за трясины с одного фланга и лесной чащи с другого. Разведчики доносят, что заросли там непроходимые.

— А глубоко ли они проникли в лес? — спросил Веспасиан.

— Боюсь, что нет. Бритты выслали колесницы, и нашим всадникам пришлось отступить, не успев туда сунуться. Но они проехали вдоль опушки и докладывают, что, насколько можно видеть, никаких троп через лес не проложено.

Веспасиан, однако, не унимался:

— А не кажется ли тебе подозрительным то, что бритты не захотели подпускать разведчиков к лесу?

Нарцисс улыбнулся:

— Мой дорогой Веспасиан, если ты сам не сумел провести обстоятельную разведку, не стоит хулить работу других.