— Настолько важные, что ты не мог сперва повидаться со мной?

Веспасиан кивнул:

— Да, боюсь, что настолько.

Она на момент задержала на нем взгляд, потом вдруг обвила рукой шею мужа и притянула к себе его голову. Их губы встретились. Ее поцелуй, поначалу мягкий и нежный, становился все более настойчивым, страстным. Однако Веспасиан неожиданно отстранился и посмотрел на ее закрытые глаза.

— Как я ждала тебя, — прошептала она. — Иди ко мне.

— Позже.

— Позже?

— Сначала нам нужно поговорить. И этот разговор ждать не может.

— Поговорить? — Флавия недоверчиво улыбнулась. — Какие могут быть разговоры?

Она взялась рукой за край простыни и медленным, дразнящим движением убрала шелк, открыв его взору свое обнаженное тело. Еще мгновение, и соблазн взял бы верх, однако ее волнующая улыбка напомнила ему о том, что необходимо сделать. Причем прямо сейчас.

Он мягко отвел ее руку и вернул простыню в прежнее положение, набросив шелк ей на грудь. Флавия была озадачена, брови ее обиженно сдвинулись.

— Что с тобой, дорогой? Что случилось?

Веспасиан вперил в нее холодный взгляд, но собрался с ответом не сразу, а лишь после того, как полностью взял под контроль свои чувства.

Выражение его лица испугало Флавию. Она быстро села и, глядя ему в глаза, прошептала:

— Ты разлюбил меня! Вот оно что. Ты меня больше не любишь.

Миндалевидные глаза женщины расширились, губы задрожали.

Веспасиан оказался в затруднительном положении. Он вовсе не ожидал подобной реакции и теперь не мог приступить к запланированным расспросам, не убедив жену в том, что ее опасения напрасны и что он любит ее, как и прежде.

Он покачал головой.

— Тогда в чем дело? Почему ты так холоден ко мне, муж?

Теперь на ее лице появился страх, который ему очень не хотелось бы истолковывать как боязнь разоблачения. К счастью, это было не так.