– Вы не родственник ли?..

– Моя жена работает в школе, совершенно верно. Очень вас хвалила и ждет возвращения к занятиям, несмотря… ни на что.

Сержант выглядел надежно. Но к полицейской форме после общения с Каневски Агата еще долго будет относиться с подозрением.

– Я счастлива находится под вашей защитой, сержант, спасибо! А теперь, если позволите… Мне надо переодеться и поспать. После всего, вы же понимаете?

Петерс козырнул девушке и пропустил ее во двор, сам оставшись на посту снаружи.

А во дворе, словно специально выбрав самое заметное место, лежала, блестя в лучах солнца, маленькая кукольная фигурка. Вот ты где, приятель… Как же это тебя спецслужбы проглядели?

Агата не хотела брать чужой талисман в руки. Даже звонить коллегам Лири не было ни малейшего желания. Проходя мимо, она повела рукой в сторону игрушечного воина. Он вспыхнул неправдоподобно ярким пламенем, будто брошенный в самый центр раскаленной печи. Деревянные конечности и тельце превратились в пепел сразу, а голова и две растопыренные сабли держались пару секунд, но сдались и растеклись по каменной плитке лужицей металла. Девушка повела пальцем. Металлическое пятно, повинуясь ее жесту, растеклось в форме сплетенных букв «А» и «Ф» и начало застывать. Пусть это будет ее автографом, раз уж никому больше этот оберег не пригодился.

А сейчас – спать. Ничто не помешает ей хоть немного отдохнуть после бурно проведенного времени.

В дверь дома позвонили часа через четыре, когда солнце уже далеко перевалило за полдень, а Агата смогла наконец немного отдохнуть.

Поскольку никого больше дома не было, девушка пошла открывать сама. Возле входа топтался доктор Кольбер, без своего привычного чемоданчика с лекарствами и инструментами. Да и в целом вид у него был какой-то понурый и… виноватый, что ли.

– Добрый день, доктор, – сказала Агата, открывая дверь.

– Здравствуйте, госпожа Фроман. Я зашел… Хочу принести вам свои искренние соболезнования в связи с гибелью отца. Это ужасно… Я подозревал, что у нас в городе неладно, но чтобы настолько…

Доктор был на самом деле опечален. Даже его пижонские усики сейчас не были завернуты колечками, так рассмешившими Агату в первый раз, когда она его увидела.

– Благодарю… Мы справимся. Вик вот только…

– Да, я понимаю. С вашим братом дела обстоят действительно… Но я хотел бы еще извиниться.

– Вы? За что? – Агата подозрительно оглядела доктора.

– Мне было страшно, понимаете. Я же не местный, хотя и давно живу здесь. Приходилось ладить с полицией, иногда даже во вред…

– О чем вы? Да, проходите же в дом, – спохватилась Агата. – Что мы в дверях стоим…

– Нет, нет! Я и тут… Понимаете, это инспектор Каневски требовал от меня, чтобы я намекал о продаже дома. Ваш отец на меня разозлился и был совершенно прав, да… А теперь они оба погибли, а у меня на душе груз. Мне-то это все было не нужно, живите на здоровье здесь. Если хотите, конечно.

– Спасибо, доктор! Я принимаю ваши извинения. Дело прошлое. Живите спокойно.