Что-что, а с телевизором ребята управляться мастера, одним пальчиком печатать на машинке — тоже дело нехитрое. Тук-тук — и напечатали:
«Машина, машина, какая у тебя работа?»
Экран тут же засветился, и по нему побежали строчки:
«Я разговаривающая информационная машина. Называйте меня просто — Рима. Я могу ответить на любой ваш вопрос. Люди, не забудьте сказать мне спасибо. Без таких, как Рима, дело было бы худо».
И дальше продолжала отстукивать в том же духе. Вот ее слова: «Сейчас век НТР — научно-технической революции. Каждый год делаются тысячи и тысячи изобретений, совершается множество новых открытий.
Еще недавно люди и не помышляли о полетах в космос, об атомном ледоколе, о лучах лазера. Никто не знал ни цветных телевизоров, ни кораблей на воздушной подушке, ни транзисторных радиоприемников. Даже шариковых ручек и тех не было, не говоря уж об электронно-вычислительных машинах, к семейству которых отношусь я сама. Если же взять последние сто лет, то за это время важнейших изобретений, удивительных открытий — особенно много, говорят, не меньше, чем за все предшествующие тысячелетия истории человечества.
Как же запомнить хотя бы часть этих бесчисленных новшеств, чтобы каждым можно было в любую минуту воспользоваться? Да разве сыщешь на земле человека с такой удивительной памятью! Человека — нет. А машину — пожалуйста. Она всегда к вашим услугам. И эта машина— я. Благодарю за внимание».
В 100 МИЛЛИОНОВ РАЗ БЫСТРЕЕ...
Тогда ребята спросили:
— «Рима», а не скажешь ли нам, кто придумал такие машины, как ты?»
И в ответ услышали вот что:
— Сейчас какой год? 1988? В таком случае, дорогие мои, нашему семейству нынче стукнуло 346 лет. Почему я так считаю? Да потому, что ровно 346 лет назад была изобретена и построена первая на свете вычислительная машина.
Как ни странно, все началось с театра, куда как-то отправился могущественный кардинал Ришелье, которого ребята и взрослые знают по известной книге «Три мушкетера». Не король, а он был истинным правителем Франции.
Так вот... Но цепочка тут довольно-таки длинная, поэтому буду предельно краткой. Значит, кардинал Ришелье был влюблен в юную Жакелин, актрису театра и дочь некоего Этьена Паскаля (не путать со знаменитым его сыном Блезом Паскалем). Так случилось, что на беднягу Паскаля обрушился гнев всесильного кардинала, и тот бежал из страны. Дочь, когда к ней за кулисы явился кардинал, чтобы выразить восхищение ее игрой на сцене, воспользовалась удобным случаем. «О месье,— взмолилась она,— ради бога, смилуйтесь и простите моего бедного отца, он безгрешен, как ангел».— «Только ради вас, милое дитя»,— ответил кардинал. И действительно, опальный был помилован, возвращен в родную страну и, мало того, получил выгодную должность.
Вот тут-то все и закрутилось. Поскольку Паскаль был назначен королевским интендантом и ведал дворцовым хозяйством, ему приходилось с утра до вечера иметь дело с цифрами, складывая, деля, вычитая, умножая грандиозные суммы. У бедняги ум за разум заходил от бесконечных письменных и устных расчетов.
«Лучше бы я отказался от милости кардинала! — в отчаянии воскликнул как-то Паскаль, обращаясь к своему сыну, юному Блезу, родному брату Жакелин.— Клянусь, от верениц цифр, которые мне уже стали сниться по ночам, я когда-нибудь спячу! Ведь малейшая ошибка грозит мне тюрьмой».— «Не печалься, отец,— сказал в ответ Блез,— постараюсь помочь».— «Ты?» — удивился было несчастный интендант, но, вспомнив о недюжинных способностях своего мальчика к математике и технике, замолчал, с нетерпением ожидая обещанного.
Терпеть ему, надо сказать, пришлось довольно долго — без малого три года. Зато результат превзошел все ожидания: сын изобрел и построил для отца машину, о которой в те далекие времена никто и слыхом не слыхивал,— вычислительную машину. Она прекрасно владела четырьмя арифметическими действиями. Правда, чтобы получить результат, надо было с помощью ручки без конца крутить и крутить ее колесики, похожие на те, что в часах. С цифрами. По тем временам дело шло довольно быстро: на то, чтобы сложить этим первым арифмометром два двузначных числа, скажем 23 + 17, к радости интенданта, уходило примерно 15 секунд.
Можно только догадываться, как бы возликовал интендант, если бы ему пришлось считать королевское золото с помощью вычислительных машин — электронных! Вместо четверти минуты каждая операция заняла бы лишь (подумать только!) одну миллионную долю секунды, что в сто миллионов раз быстрее.
Все познается в сравнении. Первая ЭВМ наших дней была несказанно более «умная» и расторопная, чем «интендантская», и умещала в себе одних радиоламп ни мало ни много 18 с лишним тысяч штук. А еще полторы тысячи электромеханических реле!.. Такая «машинка» весила несколько десятков тонн, занимала целый зал, а чтобы дать ей необходимую для работы энергию, требовалась чуть ли не специальная электростанция.
То ли дело нынешняя миниатюрная ЭВМ — малышка размером чуть больше горошины. А как быстро работает! Ее рекорд — миллиард (не миллион — миллиард!!) операций в секунду! Я и то крупнее и медленнее, но я же старше».