Иностранцам, состоявшим в коммунистических партиях, запретили въезжать в Соединенные Штаты — они представляли угрозу. Тех, кто уже проживал в США, но не был натурализован, то есть не имел гражданства, выслали, чтобы не мешались под ногами. В список подозрительных лиц попали три тысячи чиновников, и государственный аппарат подвергся масштабной чистке.
В первые же месяцы были уволены 800 человек, 600 ушли в отставку сами. Маккартисты громили профсоюзы. Под их контролем находились все суды (это, к слову, чтобы не было иллюзий у тех, кто верит в рассказы о честных и независимых американских судах), в том числе Верховный суд и Министерство юстиции, и сотрудники судов, и сами судьи. Да что там суды! Они контролировали буквально все. Просто об этих интересных подробностях не принято говорить.
Из университетов увольняли профессоров, имевших неосторожность обладать левыми взглядами или симпатизировать социалистам. В стране было уничтожено 30 тысяч книг, потому что они были не того содержания. Просто сжигали книги. И ведь это не нацистская Германия! Это те самые горячо любимые всем прогрессивным человечеством Соединенные Штаты Америки.
Чтобы вам не показалось мало, добавлю, что около 300 деятелей искусства, которые определяли культурную политику страны и трудились на крупнейшей фабрике мечты — в Голливуде, — были лишены возможности заниматься своим делом. Все они также были высланы из страны либо подверглись гонениям в иной форме. Да, у американцев был свой собственный «философский пароход». И когда они потом лили крокодиловы слезы над тяжелой судьбой представителей бывшей советской интеллигенции, которые в разное время эмигрировали из СССР и которых они, видите ли, вынуждены были приютить, они не говорили о том, сколько собственных интеллигентов, включая Чарли Чаплина, выслали из страны за левые взгляды.
Это были масштабные, тяжелейшие гонения. В какой-то момент люди попытались протестовать. Под одной из возмущенных петиций поставили подписи 2,5 миллиона человек — и да, вы угадали, все они моментально попали под действие Акта о контроле над коммунистами.
Я назову хотя бы несколько фамилий — и сразу поясню, что это лишь малая толика от общего количества людей, которые были высланы из страны или занесены в черные списки и в той или иной степени подверглись давлению и преследованию. Понятно, что советские разведчики Розенберги оказались бы в черном списке так или иначе, однако идем дальше.
Знаменитые пианисты, композиторы и дирижеры Леонард Бернстайн и Аарон Копленд. Физики Дэвид Бом и Корнелий Ланцош. Цань Сюэсэнь (на минуточку, один из создателей межконтинентальной баллистической ракеты). Танцовщица и актриса Бетти Гаррет. Режиссер Жюль Дассен, отец всенародно любимого в СССР французского эстрадного певца Джо Дассена. Социолог Пауль Лазарсфельд. Артур Миллер (есть такой драматург, если кто не знает). Кинорежиссер, актер и писатель Орсон Уэллс. Кинорежиссер Стэнли Крамер (да-да, тот самый знаменитый Стэнли Крамер). Певцы Пит Сигер и Поль Робсон. Писатели: Говард Фаст, Дороти Паркер, Лэнгстон Хьюз. Востоковед Оуэн Латтимор и историк античности Мозес Финли. Экономист Пол Суизи и журналист Эдгар Сноу. Человек, казалось бы, олицетворявший американский кинематограф, — Чарли Чаплин. Ну и «на закуску» — «отец» атомной бомбы Роберт Оппенгеймер и создатель теории относительности Альберт Эйнштейн.
Да-да-да. Это та самая страна, которая сейчас запрещает всем ковырять пальцем в носу. Страна, где стоит гигантская статуя женщины с факелом и высеченными на постаменте словами «отдай мне своих угнетенных». И что-то эта статуя, подарок Франции, тогда молчала и слезы не лились по ее лицу.
В итоге те, кто реально мог бороться за власть, были удалены с поля. Мы ведь понимаем, что разница между республиканцами и демократами, объективно говоря, является в большей степени стилистической, то есть существенно меньшей, чем между любой из этих партий и теми левыми, которых американцы сажали и высылали из страны. Кстати, чтобы было понятно, — боролись ведь не только с коммунистами, но и с гомосексуалистами. Сексуальные меньшинства также подвергались преследованиям. В этом плане надо помнить, что маккартизм недалеко ушел от многих других проявлений абсолютно тоталитарных режимов. При этом, как это часто бывает, сам Маккарти оказался не вполне понятной ориентации. Америка жестко решала свои задачи, закручивая политические гайки до предела. Но что интересно — на этом мрачном фоне был достигнут заметный экономический рост.
Маккартизм вообще — весьма интересная тема. Сейчас наконец стали появляться фильмы об этом периоде, в частности драма 2006 года Good Night, and Good Luck («Доброй ночи и удачи») или комедия 2016 года Hail, Caesar! («Да здравствует Цезарь!»). В Калифорнийском университете в Беркли есть выставка, посвященная ученым — жертвам маккартизма. Но в целом американцы не очень любят вспоминать об этом времени.
В самом деле, зачем об этом знать? Ведь Америка — страна абсолютной свободы. А раз это страна абсолютной свободы, зачем говорить о неприятных и глупых вещах, которые произошли между концом 1940-х и 1957 годом? Ну зачем об этом рассказывать? Зачем интересоваться судьбами людей, которые прошли через это? Мы же знаем, что Америка — это истина в последней инстанции. А значит, все, что идет из Америки, не должно подвергаться ни малейшему сомнению. Как часто бывает, мы должны знать лишь то, что нам необходимо знать. А все лишнее, как нам объясняют, — происки, ложь и обман.
Да, сенатор Маккарти плохо закончил. Телевидение, которое, кстати, он вовсю пропагандировал, развернуло против него широкомасштабную борьбу и в конечном итоге его и сожрало. Раздавленный крахом своей карьеры, Маккарти запил (притом что он и раньше страдал от алкогольной зависимости) и в 1957 году умер от цирроза печени. Но это, конечно, не сильно помогло всем тем людям, жизнь которых он успел превратить в ад.
После этого нам продолжают рассказывать, что в Америке идеальная политическая система и там все хорошо. Конечно, все хорошо. И с прессой все отлично. И суды независимые.
Так вот, после того как Америка провела у себя тотальную зачистку, сводя тем самым на нет любую возможность проведения цветных революций, она постаралась не оставить ни у кого ни малейших сомнений в том, что готова использовать силу в любой момент, как только это потребуется. Если кому-то кажется, что американцы дадут возможность протестовать кому угодно, где угодно и как угодно, пусть поинтересуется, чем закончились Occupy Wall Street или восстание в Фергюсоне. Никаких игрищ. Власть крайне жестока. И никто в мире не смеет высказывать недовольство. А каждый, кто наивно считает, что пресса в Америке абсолютно свободна, пусть вспомнит, как легко и просто людей лишают возможности находиться в профессии, как только признают их опасными для государства.
И все равно, несмотря на все это, каким-то странным образом пробилась исподволь трамповская «революция» и Трамп пришел к власти. Не важно, что с ним будет дальше. Не важно, будет импичмент или нет. Это не играет никакой роли. Важно, что все равно этот росток пробился.
Таким образом, мы видим, что и Америка в своей истории пережила этап, схожий с реформами Дэн Сяопина, — как бы ни противно было в это верить. Было, все было. Закручивание гаек. Наступление на политические свободы граждан. Жесткий контроль прессы. Заказы от государства Голливуду. И при этом — рост благосостояния. Так что при всей несхожести внешнего антуража подход-то оказывается один. Как только ты не подчиняешься правилам цветной революции, не борешься с коррупцией путем митингов, а давишь колесами, или судебной системой, или страшными комиссиями тех, кто смеет мыслить иначе, ты покупаешь общественный покой, который принято называть «договором», всего лишь ценой жирного бутерброда. И все рассуждения о Левиафане и об общественном договоре — тут еще обычно вспоминают какого-нибудь Гоббса — оказываются абсолютной чушью. Выясняется, что всего лишь кормить надо — и не давать чирикать. Путь, который показала всему миру Америка. Но не все захотели всмотреться повнимательней. Многие наивно поверили рекламной брошюре, не осознав, что товарчик-то сильно отличается от того, что показано на красивой картинке.
Интересно, что любые революции и любые активные проявления недовольства возникают всегда на торможении, а не на голоде. Когда и так плохо, вроде бы и нет никакой разницы. Все молча терпят и только надеются, чтобы не стало совсем худо. А вот когда жизнь вроде бы налаживается, только все расслабились, только почувствовали первый жирок — и тут пришел кризис. Кошмар! Что творится! Власти над нами издеваются! Сразу надо пытаться сделать переворот. Ну и вот вам вариант Украины. Сделали. Теперь о том уровне жизни, который был во времена Януковича, можно только мечтать.
Но это не важно. Важно, что те, кто выступал заказчиками революции, довольны, а те, кто ее реализовывал, имеют возможность тупо грабить. И если убрать все заклинания по поводу Шарпа и все рассуждения по поводу движущих мотивов — что это якобы борьба за права меньшинств, борьба против коррупции, то выясняется, что истинный смысл любой революции всегда сводится к одному: дезинтеграция государства, в котором она происходит. Государство должно быть размолото, растащено по кускам и выброшено если не на свалку истории, то точно подальше из списка сколь-нибудь значимых исторических образований. Если государство упорствует и не понимает, ему объясняют силовыми методами, как сделали это с Ливией и пытаются сделать с Сирией.
Очень любопытно происходящее здесь и сейчас. Как вы думаете, почему такие жесткие санкции были в свое время введены против Ирана? Ну, наверное, были какие-то основания — хотя сейчас о них уже, кажется, никто не вспоминает. Какие же? Ядерная программа? Да что вы говорите! Я бы посоветовал всем, кто рассуждает о целесообразности введения санкций из-за ядерной программы, задать простой вопрос: а у Израиля есть ядерное оружие? Моментально выяснится, что получить прямой ответ на прямо поставленный вопрос вы не сможете. Начинаются кивки, смешки, улыбки. То есть все понимают, что, конечно, ядерное оружие есть у Израиля. Но никаких санкций по этому поводу нет. Почему? Потому что. Израиль ведь не Иран. Оказывается, никому другому, кроме Израиля, играть в эти игры нельзя.
А страны, у которых есть техническая возможность развернуть ядерную программу, говорят: минуточку, но ведь ядерное оружие дает возможность реализовать установку, существующую с конца 20-х годов, которую неоднократно повторяли все политики, в первую очередь британские, — что именно благодаря ядерному оружию в Европе нет большой войны. Только вот последний кризис в Северной Корее показал, что, кажется, это время сходит на нет. Потому что уровень развития вооружений сегодня просто фантастически высок. Современными видами оружия можно с такой скоростью нанести упреждающий удар по потенциальным местам дислокации ядерного оружия и его производства, по складам и пунктам управления, чтобы ядерная держава превратилась в анекдот, когда ядерное оружие есть, а использовать его невозможно — мешает колоссальное технологическое отставание.