На площади Тяньаньмэнь миру был показан самый яркий пример борьбы с цветными революциями. Ничего более устрашающего и более жесткого не было продемонстрировано ни разу. Да, можно сказать, что американцы точно так же разбираются со своими попытками раскачать ситуацию — всякие Occupy Wall Street и возмущения в Фергюсоне, если надо, давятся жесточайшим образом, и никто их цветными революциями не называет. Действительно, как сказал Роберт Бёрнс, «мятеж не может кончиться удачей — в противном случае его зовут иначе».
Напомню, что по большому счету целью, которую ставили перед собой участники и активисты Occupy Wall Street, была если и не борьба с коррупцией, то борьба с всепроникающим, подчинившим себе весь мир финансовым капиталом, от которого страдают все, кроме финансистов. Но дело закончилось пшиком. Потому что некому было снять трубку, позвонить руководителю страны и сказать, чтобы он не смел применять силу. Позвонить в Китай в 1989 году, конечно, можно было. Но боюсь, что этот звонок, даже если бы был принят, не был бы понят.
Дэн Сяопин — не единственный пример. Любимец многих Ли Куан Ю тоже славился весьма резкими методами. Но как выясняется, в истории победителей не судят. Даже не пытается никто. Давайте поглядим еще на несколько примеров.
Скажите, что вы знаете о восстании в Кванджу? Рискну предположить, что вот так, навскидку, не заглядывая в Википедию, мало кто сможет ответить на этот вопрос. У нас в стране широкой общественности действительно очень мало известно об этих событиях, практически ничего. Что ж, вот вам еще одна история.
После путча 1979 года в стране начались студенческие беспорядки. Власти отреагировали, объявив военное положение. Кроме того, было принято решение о закрытии Национального университета Чоннам. Университет блокировали армейские части. Возмущенные студенты устроили демонстрацию, на которую собралось 300 тысяч человек — примерно столько же, сколько было на площади Тяньаньмэнь в день разгрома восстания. Военные стали стрелять по толпе, несколько демонстрантов были убиты, кто-то получил ранения.
Город буквально взорвался. В течение следующей недели молодые люди громили военные склады и полицейские участки, сожгли здание телерадиокомпании. Им даже удалось вытеснить из города находившихся там военных. И тут подошло подкрепление. За 90 минут пять дивизий при поддержке авиации ворвались в центр города и полностью перехватили контроль над ним.
Дальше, как всегда, данные разнятся. Официально говорилось о 200 убитых. Правда, тут же через запятую кокетливо сообщалось о «других потерях», составивших почти тысячу человек, — подробности неизвестны, известно лишь, что в эту цифру входят люди, которые были серьезно ранены. Что касается неофициальных данных, то сами участники событий оценивают количество жертв как минимум в две тысячи человек.
Но мы об этом почему-то ничего не слышали. И я даже догадываюсь почему. Потому что произошло это не в гадком коммунистическом Китае, а в совсем другой стране — в славной демократической Южной Корее. Поэтому мировая общественность будет при любом удобном случае напоминать вам о площади Тяньаньмэнь, но станет активно умалчивать о расстреле, который состоялся за несколько лет до этого, и пострадали тоже студенты, но в Кванджу.
К чему я это веду? А к тому, что историю надо знать! И история — совсем другая, чем то, о чем нам пытаются радостно рассказывать. И двойные стандарты в подобных вопросах работают так же исправно, как и во всех остальных случаях.
Вот, например, события 1962 года в Новочеркасске — о них большинство моих читателей наверняка хоть краем уха, да слышали. Позорная страница в истории Советского Союза — восстание, жестоко подавленное силами армии и КГБ. Рабочие вышли бастовать против повышения розничных цен. Началось все с 200 человек, но вскоре количество людей, вышедших на улицы, достигло пяти тысяч. Ситуация быстро накалилась, начался полноценный бунт с погромами и стрельбой. Против бастующих действуют сводные части численностью до 200 человек, 50 военнослужащих внутренних войск, три БТР. В ходе подавления беспорядков 26 человек были убиты, 87 получили ранения, семерым зачинщикам вынесены смертные приговоры, еще 105 человек получили тюремные сроки от 10 до 15 лет. Запад нас тогда осудил страшно.
А вот восстание в Лос-Анджелесе в 1992 году. Началось оно по совершенно тривиальному поводу — полицейские избили афроамериканца по имени Родни Кинг. А потом суд этих полицейских оправдал. После этого тысячи темнокожих вышли на улицы и устроили демонстрацию, которая переросла в полномасштабные массовые беспорядки, продолжавшиеся два дня. Погромы, поджоги. 5500 зданий сгорели. 400 человек пытались взять штурмом штаб-квартиру полиции. Одним словом, славно повеселились. Потом веселье перекинулось на Сан-Франциско.
После чего власти ввели в город 7300 полицейских, 1950 шерифов, 9975 национальных гвардейцев, 3300 военных и тысячу агентов ФБР. 15 человек из тех, кто бесчинствовал на улицах, убили сразу, в тот же день, сотни были ранены, 12 тысяч человек арестованы. 12 тысяч! Но нет, это совершенно нормально, это же демократия. Подумаешь, вышел народ против полицейского насилия. Какая разница? Ведь честный демократический суд оправдал полицейских. Правда, ничто не помешало позже провести повторный суд над полицейскими — их признали виновными и уволили из рядов полиции за избиение. Так вот, нас убеждают в том, что разгон беспорядков в Новочеркасске — это кровавая страница истории кровавого Мордора, а события в Лос-Анджелесе 1992 года — это потому что демократия никому не позволяет подрывать свои устои.
Кстати, интересный вопрос. Почему Америка в середине 60-х вдруг вышла на передний план на мировой арене? Яркий пример этого выдвижения был продемонстрирован во время парижского восстания студентов весной 1968 года. Студенты, кстати сказать, были не только французские, а, если можно так выразиться, панъевропейские — в то время туда приезжали все. Но роль Америки для них тогда была гигантской.
Огромную роль в этом сыграло то обстоятельство, что Америка в период с 1945 по 1965 год вдруг совершила феерический прорыв в уровне жизни. То время стало легендарным: великая музыка, песни про розовый «Кадиллак», красивые женщины в платьях колоколом. Знаменитая американская мечта — зеленая лужайка, просторный дом, улыбающаяся жена и четверо розовощеких детишек — родом как раз оттуда, из тех лет. И казалось, что все это на самом деле есть у каждого.
Американцы смогли реализовать главную заповедь, изложенную Сунь-Цзы в трактате «Искусство войны». Выгода. Они извлекли из войны выгоду. И их народ реально легче задышал и стал чувствовать себя хорошо. А другие, те, кто смотрел на эту благостную картинку со стороны, воспринимали Америку как абсолютную модель и считали, что если изо всех сил бежать за этой моделью, то и у них может быть все то же самое, а если что-то мешает, надо сделать все возможное, чтобы это побороть.
Возникла уникальная ситуация. У всего мира сложилось четкое ощущение, что в Америке все есть, в Америке легко дышится, в Америке весело и здорово жить, и значит, наверное, в Америке нет ничего другого — то есть ничего плохого. Это при том, что в то время в Соединенных Штатах понятие прав афроамериканцев было еще очень, мягко говоря, условным, с положением женщин тоже не все было гладко, и существовало множество других внутренних проблем, — и война во Вьетнаме, и более чем странная политика Кеннеди, и бешеная, как теперь выясняется, коррумпированность власти. Все это было. Но эта темная сторона отошла на задний план — потому что был создан миф о великой Америке, который усиленно поддерживался в том числе Голливудом.
Американцы поступили очень просто. Для начала они попросту уничтожили саму возможность критиковать себя изнутри, полностью зачистив всякое инакомыслие и создав политическую систему, которая, если судить объективно, представляла собой своеобразный вариант эрзац-демократии, ее суррогат. Большей своей частью этот процесс проходил во времена правления президента Эйзенхауэра, но его визитной карточкой стала деятельность сенатора Джозефа Маккарти, в честь которого данный период американской истории и получил свое название.
Да — речь сейчас пойдет о том самом маккартизме, о котором у нас почему-то не так много известно и который продлился вовсе не пару лет, а около десятка — согласитесь, достаточно серьезный период времени. К слову, президент Эйзенхауэр чрезвычайно симпатизировал сенатору Маккарти и его деятельности и до поры до времени всячески его поддерживал.
Конечно, Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности занималась поиском и разоблачением неблагонадежных — тайных или явных сторонников левых идей — и раньше, с середины 30-х годов (и, кстати, благополучно просуществовала до 1975-го). Но после выступления Джозефа Маккарти с речью, в которой он заявил, что более двухсот сотрудников Государственного департамента США — коммунисты, кампания начала набирать обороты. Страна словно обезумела. Все это бешеное закручивание гаек получило еще одно меткое название — охота на ведьм.
В 1950 году Конгресс США принял закон о внутренней безопасности. Но этим дело не закончилось, и в 1954 году был принят Акт о контроле над коммунистами. Этот акт объявлял коммунистическую партию вне закона, лишая ее всех прав и привилегий, которыми обладали остальные партии. Людям запретили выдвигать своих кандидатов и участвовать в выборных кампаниях, получать загранпаспорта, состоять на госслужбе, работать в федеральных учреждениях и на военных заводах. Кроме того, закон устанавливал 14 признаков, определяющих причастность к коммунистическому движению.