Ну вот и на «ты» перешли, легко и без лишних формальностей типа брудершафта, братаний и заверений в личной преданности.

— Да?

— Ага.

Наливаю. Отхлебываю.

— Я вам нужен. Не знаю, зачем, но нужен. И пока эта необходимость в моей персоне не отпадет, останусь жив.

— Ну что ж… Добавлю только, что у вас лишь один путь — к сотрудничеству с нами. Только в этом случае вас не устранят.

Судя по всему, у Смирнова-Лебедева воспитание победило. Вернулся к «вы».

Вежливость — главное оружие вора, говаривал Доцент Леонов. Располагает.

Сам-то я думаю, меня устранят в любом случае. В смысле — собираются. Тут наши дорожки расходятся, а цели — противоположны. И существуем мы, по Гегелю, в борьбе и единстве. По Ульянову — «возможны компгомиссы». По Пушкину — береги честь смолоду. А я и не стар.

Что ж, будем торговаться.

— Я попросил Марину сервировать стол, чтобы сомнений у вас не осталось: ситуацию мы контролируем с самого начала. И намерены контролировать впредь.

Ага, значит, девушку зовут Марина. Морская русалка… очень подходяще…

Поскольку этот пижон априори считает меня трупом, то игра пойдет открытыми картами. Так даже занимательней… «Три карты, три карты…» Тройка, семерка, туз… Или дама? Как там у Александра Сергеевича?

— «Его состояние не позволяло ему жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее», — процитировал я вслух.

— «…а между тем целые ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры», — закончил мужчина. — Вы любите играть?

— Да. Когда выигрываю.

— А если — нет?

— Ломаю игру.

— Это не так просто, Дрон. Вы с самого начала играете по нашим правилам. В нашу игру. Любопытно, как вы себе представляете партию?..

Ну что ж, открытыми, так открытыми. С одной только поправкой: у каждого из нас своя колода. Умеренно крапленая, разумеется.