Парень появился минут через сорок. Времени мы зря не теряли… Лена сразу заявила:

— Есть хочу, как сто волков!

— Это у тебя нервное.

Я же первым делом приложился к холодной банке с розовым. Потом закурил. Вот этого мне действительно не хватало.

— Все сделал. Мотоцикл на ходу, обе куртки рядом, в свертке.

— Вокруг посмотрел? Сережка усмехнулся:

— Джабдету доверил. Велел порыскать.

— А он к какой-нибудь сучке не свинтил?

— Не, на службе он мужчина серьезный; Когда рыскает — гоняет всех чужих поблизости.

— Дрон, я не пойму, мы что, уже сейчас едем? Кто-то говорил, что нужно до вечера пересидеть.

— Может, и так, но не здесь.

— Ты же говорил: надежно. И еще не вечер.

— Ваша правда, барышня. Но поскольку разные грехи тяготят мою детскую душу, лучше все же слинять. Уж очень многим прошлым вечером я на мозоли понаступал.

— Ты думаешь, шпана эта будет здесь искать?

— Шпана — это вряд ли. А какой-нибудь служака усердный наведаться вполне может, даже не из служебного рвения, а чтобы направление «отработать» и крестик поставить: проверено, мин нет.

Сам я даже не знаю, с кем встречаться хочется меньше: с Кузьмичевыми сторожевыми или с безопасниками-горлохватами, оставленными мною досыпать на свежем воздухе. Полагаю, они уже часов шесть как бодрствуют и полны глубокого разочарования к моей персоне и, соответственно, непритворного служебного рвения.

Так что рвать когти — самое время. Куда-нибудь на запасной аэродром с вертикальным взлетом.

— Ленка, ты дорогу в «веселый особнячок», конечно, не помнишь?

— Я же тебе рассказывала… Наверное, все же недалеко от шоссе.

— Пять дней пути буреломами… И то при условии, если б у нас над крышей личный геликоптер свиристел.