Часто у таких людей был отец, который проявлял жестокость, много пил, а потом ушел из семьи. Мать и ребенок (пациент) подвергались жестокому обращению. Возможно, мать лежала в больнице с депрессией или просто была эмоционально замкнута и сосредоточена на собственных потребностях (употребление наркотиков или удовлетворение множества агрессивных партнеров).
Это значит, что возможность сформировать стабильную привязанность была упущена. Во многих случаях ребенка отправляли жить к бабушке с дедушкой, другим родственникам, в приемную семью или детский дом. У людей, чье детство было испорчено постоянным делегированием родительских обязанностей, часто возникают проблемы с учебой. Они плохо ведут себя в классе и невнимательно слушают учителя. Затем они ввязываются в драки, начинают прогуливать, и в итоге их исключают из школы. С раннего возраста они начинают употреблять алкоголь, курить марихуану и общаться с несовершеннолетними преступниками. Пациенты могут предпринять попытку связаться с бросившими их родителями, но в итоге оказаться отвергнутыми.
Если у ребенка в раннем возрасте проявляется расстройство поведения, например склонность к агрессии, лжи и вандализму, то велика вероятность, что это приведет к антисоциальному поведению во взрослой жизни. При расстройстве поведения, вызванном влиянием сверстников или общества в более позднем возрасте, наблюдается другая картина. Как правило, в группе сверстников-правонарушителей или банде возникают узы, которых нет в семье, и это может способствовать раннему вовлечению в опасную торговлю наркотиками. Насилие со стороны уличных банд также побуждает молодых людей искать защиты в компании.
Недавно я работал с молодым человеком, который в возрасте 18 лет вместе со сверстниками убил человека ножом. (Вердикт: умышленное убийство. Минимальный срок отбывания наказания – 16 лет.)
В школе ему угрожали другие парни, поэтому он сбежал из Лондона в Кардифф, надеясь поселиться с дядей и двумя двоюродными братьями. Возможно, юноша завидовал стабильной жизни своих братьев. (Моя кузина Ханна точно завидовала мне, моему брату, а также другим двоюродным братьям и сестрам за то, что у нас есть постоянный дом и любящие родители.)
Затем обычно человек попадает в хаотичную среду подростковой преступности. В Великобритании возраст уголовной ответственности является одним из самых низких в мире и составляет 10 лет. Это значит, что юные правонарушители и преступники то и дело попадают в суды, службу пробации и тюрьмы. После общественных работ за такие преступления, как мелкое хулиганство, кража мобильного телефона или еды из брикстонского ресторана в пьяном виде (так поступил один мой пациент), молодые люди нередко переходят к хранению наркотиков с намерением их продавать. Периоды, проведенные под стражей, чередуются с неудачными попытками получить образование или устроиться на работу. Пребывание в тюрьме может привести к виктимизации, например удару по лицу заточкой (бритвенное лезвие, вставленное в расплавленную ручку зубной щетки).
Переживания могут привести к развитию паранойи, которая усугубляется ежедневным курением марихуаны, особенно более сильных сортов под названием «сканк».
За этим часто следует ранний контакт со службами психиатрической помощи, который происходит после агрессии, связанной с паранойей или интоксикацией. На эти случаи часто закрывают глаза, поскольку они вызваны употреблением наркотиков, однако, когда судебный психиатр уже позднее подробно изучит историю пациента, он заметит признаки зарождавшегося психоза.
Именно во время этого эпизода обычно совершается убийство. Оно может стать результатом чрезмерного насилия в ответ на угрозу или систематизированного бредового мышления. Молодой человек в состоянии психоза, который считает, что соседи подслушивают его разговоры, может ворваться к ним в дом, размахивая оружием. Или же у человека могут быть более сложные представления о властной мировой элите, которая пытается установить тоталитарный режим. Такие идеи популярны среди сторонников теорий заговора, но беспокойство по поводу иллюминатов[98] может переплестись с психотическим бредом.
Во время убийства человек часто находится в состоянии психоза и аффективного расстройства. Например, за несколько дней до покушения на убийство, совершенного одним из моих пациентов по фамилии Ллойд, его девушка вернулась в свою квартиру на первом этаже и увидела, что дверь распахнута. Телевизор, стереосистема, коллекция CD-дисков, одежда и мебель пропали. Даже новый смеситель был откручен и украден, а весь пол в ванной залит водой.
Ллойд, маниакально вынесший все из квартиры, имел почти такую же предысторию, как я описал выше. Его обнаружили на улице, когда он громко и торопливо говорил прохожим брать все, что они захотят. После этого парень исчез на сутки, и его местонахождение было неизвестно. Затем он, находясь в маниакальном и параноидальном состоянии, напал с разбитой бутылкой на человека, стоявшего на перроне вокзала. Несмотря на то что именно психоз (шизоаффективное расстройство) заставил пациента перейти черту, его жизнь двигалась в сторону устойчивого антисоциального поведения и употребления наркотиков.
Итак, можно ли было изменить эту траекторию? Может, помогла бы твердая рука бросившего его отца? Какое лечение или вмешательство помешало бы Ллойду совершить ограбление, а затем и убийство?
Исследования показывают, что жесткая дисциплина как стратегия воспитания ребенка не работает, особенно в случае асоциальных детей. Молодые психопаты, жестокие и бесчувственные, часто становятся образцовыми хулиганами, способными причинять боль жертвам, не задумываясь о последствиях. Они известны невосприимчивостью к наказаниям.
Исследования выявили более эффективные стратегии воспитания детей. Детский психиатр Стивен Скотт изучил видеозаписи, на которых родители взаимодействуют с детьми, и пришел к выводу, что пряник гораздо эффективнее кнута. Лучший подход заключается в закреплении хорошего поведения с помощью похвалы и поощрений, улучшении отношений между родителем и ребенком, установлении четких ожиданий и использовании ненасильственных стратегий для борьбы с непослушанием или проблемным поведением. Эти принципы были позднее включены в «Помощь семьям», 16-недельную программу, основанную на структурированных и целенаправленных стратегиях, а также терапевтических методах улучшения отношений между родителем и ребенком. Текущее исследование, возглавляемое клиническим психологом Криспин Дей [67], изучает эффективность этой программы при воспитании особенно уязвимой группы с высоким риском неблагоприятного развития. Точнее говоря, в нее входят дети с серьезными эмоциональными, поведенческими проблемами, чьи родители имеют тяжелые личностные проблемы. Ранние результаты обнадеживают, однако только продолжительное рандомизированное контролируемое исследование, в котором эту программу сравнят со стандартным психообразовательным подходом, позволит убедиться в эффективности наверняка. К сожалению, в Великобритании, когда проблема неблагоприятного детского развития и антисоциального поведения молодежи становится темой публичных обсуждений и политических дискуссий, на первый план выходит популистская и патриотическая риторика, а не данные эмпирических исследований.
Судебные подходы, такие как проект «Воспитание испугом», тренировочные лагеря, короткий шок и тюрьма для несовершеннолетних, могут показаться эффективными, и их часто поддерживают политиканы, которые пытаются впечатлить избирателей своей приверженностью закону и порядку. Тем не менее свидетельств эффективности таких подходов нет. Внутрисемейные вмешательства, напротив, сокращают вероятность повторного совершения преступления подростком на 30–50 %. Эти методы нацелены на то, чтобы помочь родителям правильно сочетать кнут с пряником, побудить тинейджера общаться с «положительными» сверстниками, урегулировать его деятельность после школы, а также расширить возможности семьи в борьбе с проблемами окружения. Очевидно, последний пункт – это сложная задача, особенно в неблагополучных районах Лондона.
Сколько должно быть пряников, а сколько кнутов?
Согласно исследованиям, лучшие приемные родители (те, которые неоднократно оказывали помощь детям с поведенческими проблемами) используют похвалу или реагируют нейтрально в 30 раз чаще, чем высказывают критику.
Помня об этих эмпирических доказательствах, я осознанно стал больше поощрять своих детей за хорошее поведение и меньше ругать за плохие поступки. Мне некомфортно рядом с родителями, которые теряют самообладание и начинают злиться и кричать на ребенка. Я предпочитаю заслуживать уважение, а не требовать его.
Но как в Великобритании поступают с трудными подростками, совершающими преступления? Ответ: их помещают в тюрьму Ее Величества Фелтем для несовершеннолетних.
Криминолог Лорейн Гельсторп предполагает, что общественные дебаты на тему уголовного правосудия в Великобритании отражают социальные процессы, известные как поздняя современность, о чем свидетельствует появление культуры контроля, а также политизация закона и порядка. Это означает, что в дискуссиях о наказании несовершеннолетних преступников молодые люди, совершающие преступления, часто демонизируются [68]. Она также считает, что неолиберальная экономическая модель вкупе с мажоритарной политической системой способствуют тенденции к популистской политике закона и порядка, характерной для других «мажоритарных» стран, где партии должны нацеливаться на колеблющихся избирателей.