Отец Романа нашел себе работу торгового представителя компании по производству ресторанного оборудования. Он был в бегах всю неделю. По субботам и воскресеньям он сдувал пылинки со своей больной жены и читал нотации Роману о необходимости «сделать маму счастливой». Если отец Романа приходил домой в пятницу вечером и находил свою жену страдающей, он непременно спрашивал Романа, что именно тот сделал, что так расстроил ее.

Все это привело к тому, что Роман стал очень раздражительным к двадцати годам. Жалобы матери на головные боли особенно участились в ту самую пору, когда он захотел встречаться с девушками. К этому времени Роман научился обращать меньше внимания на требования матери.

А затем она умерла от опухоли в мозгу.

Где-то в глубине души у Романа появилось убеждение, что, если женщина предъявляет требования, а ты их отвергаешь, она отплатит тебе тем, что умрет.

Он был несчастлив с женщинами. Дело было не в том, что ему было трудно их завлечь. Иногда ему казалось, что они падали ему в руки даже слишком легко. Но не было единственной, настоящей. Когда женщина показывала, что Роман ей нравится, он спешил ей ответить. Ведь женщину так легко ранить, отвергнув ее! Если женщина ему улыбалась, заговаривала или даже прикасалась к его руке, ему ничего не оставалось, как улыбаться и прикасаться в ответ. Во всяком случае, он был в этом убежден. К тому же их одобрение было таким теплым! Может быть, тепла настоящей женщины хватит, чтобы растопить ту ледышку в глубине его сердца?

Но когда он занимался любовью, его первой заботой было их наслаждение. Женщины, кажется, рассматривали это как своего рода непроизнесенную декларацию верности. Женщины были, как песок дюн. Сначала к нему прикасаешься пальцем ноги, потом следует щиколотка… Затем они ожидают от него все большего и большего, и Роман начинал тонуть в воронке их потребностей.

Он потонул бы охотно, но только с настоящей женщиной. Но всегда все шло потом наперекосяк…

Может быть, дело было в его внешности? Он знал, что сочетание глаз цвета арктического неба, темных, как обсидиан, скул, подобного лезвию топора носа, вырезанных, как у породистого жеребца, ноздрей, а также рта, который хоть и был создан для нежности, но был нередко перекошен сардонической гримасой, вызванной осторожностью, — все это придавало ему одновременно и жестокий, и чувственный блеск.

Некоторых женщин влечет жестокость.

Была у него Бет, которую он спас из одной потасовки в баре. Постоянная работа в ресторанах научила Романа избавляться от пьяных дураков с минимальным трудом. Но даже лучшее из заведений не застраховано от случайного, подогретого алкоголем идиота. Роман знал о точке над локтем, давление на которую может быть использовано, если нужно отвести к двери причиняющего неприятности гостя. Знал он и о наборе некоторых незаметных движений, которыми подкрепляются эти «нежные» увещевания.

Поэтому, когда мясистый мужчина с бородавкой посреди красного лба ударил Бет по лицу, Роман вступился автоматически. Ему пришлось просто вывихнуть большой палец мужчины. Бет была очень благодарна и, извиваясь, прижималась к нему всем телом. Часом позже она извивалась еще сильнее под ним в своей постели. Четыре часа спустя Бет все еще дрожала и была полна желания.

И следующей ночью, и следующей…

Ты не можешь сказать женщине, что ты слишком устал, чтобы оценить ее тело, предлагаемое с такой охотой, не так ли? Нет, не можешь — и должен быть мужчиной, чтобы не разочаровать ее. Ты должен осчастливить женщину, не правда ли?

Бет нелегко было осчастливить. Роман прибегал ко всем эротическим приемам, которые знал. Потом она научила его некоторым, о которых он не подозревал. Но она ожидала от него еще большего. Как жадный ребенок, она ждала, постоянно жаждала пикантных новинок, которые обострили бы ее неутоленный аппетит.

Если у него не получалось, она дразнила его. Сначала она просила, затем требовала, а затем… Бет наседала на него и наседала — и он должен был вновь овладеть ею, если не со страстью, то с гневом или чем-то вроде этого…

Нужно было или сделать что-нибудь невероятное, или ударить ее…

Однажды он вдруг увидел себя оседлавшим ее полные бедра, а его сжатый кулак занесен для удара. Она улыбалась в предвкушении, но это был день, когда он оставил ее навсегда.

Были другие женщины, подобные Бет. Ни одна из них не была, возможно, такой экстремисткой, но все они были как ее кровные сестры. Женщины, которые хотели его потому, что он казался им очень сильным. И которые уходили от него, как только понимали его тайную мягкость. Они просто свирепели, когда понимали, что он не может быть скалой все время.

В некотором роде другие были хуже Бет. Бет просто хотела, чтобы его тело было постоянно неутомимым. А другие еще и хотели, чтобы у него было железное сердце и стальная душа. Они словно требовали нежности, чтобы тут же отвергнуть ее.

Не то чтобы он не любил ни одну из них. Они были женщинами, а Роман существовал для того, чтобы они были счастливы. Если же они причиняли ему боль, значит он заслуживал этого.