Глава тридцатая

Камилла предоставила для Портии лимузин с водителем. Конечно, Портия и сама могла бы добраться, но такими великодушными поступками нельзя пренебрегать. Да еще почти королевским жестом.

Для выхода Портия выбрала черное длинное до пола платье из шелка с закрытым воротом. Руки и спина оставались откровенно обнаженными. Вырез сзади был таким глубоким, что надеть что-нибудь под платье казалось просто немыслимым. Но английские аристократы достаточно искушены в таких тонкостях. Портия видела в английских журналах фотографии дебютанток этого года. Гвоздем сезона были наряды, надетые просто на голое тело. Хватит ли смелости Портии?

Камилла — милая Камилла — посадила Портию рядом с сэром Д"Арси. Впрочем, пока он здесь, в Штатах, называть его следовало просто Д"Арси.

Пока Портия раздумывала, как бы поостроумнее завязать разговор, он повернулся к ней и сказал:

— Эти серьги делают ваши глаза такими удивительными, позвольте заметить.

— Эт?… О! Благодарю вас. — Она прикоснулась кончиками пальцев к длинным черным каплям оникса с вкраплениями розового циркония. Она купила их в салоне Хелен Зет вместе с набором косметики в надежде, что она будет еще более эффектна. И это оправдалось. И он обратил внимание. Обычные американские мужчины этого не видят. Роман мог бы заметить, а мог бы и нет. Он скорее обратил бы внимание на вызывающее платье. А для таких мелочей нужна голубая кровь.

Сэр Д"Арси — Д"Арси — оказался интересным мужчиной, хотя для американца был слишком изможден, слишком бледен, слишком осунувшийся. Но он был не американцем, а английским аристократом, который именно так и должен выглядеть Руки и ноги были тонкие, но сильные. Тонкими были, наверное, все лучшие люди Британской империи, которые пили чай с крекерами и играли в крикет в промежутках между схватками с коварными и жестокими зулусами или еще с кем-нибудь.

Он говорил ей что-то своим вкрадчивым тихим голосом:

— …духи?

— Духи?

— Да. Позвольте спросить, духи вы выбрали сегодня?

О Боже! Нельзя же говорить ему! Ведь это были остатки на дне одного из флаконов, которые она купила в Бразилии. «Неистовство» или «Вершина страсти»? В любом случае признаваться нельзя.

— Это «Опиум», — произнесла Портия не очень уверенно.

Он поднял голову, как будто пытаясь уловить аромат, но носом вроде не шмыгал. У аристократов не приняты различные шумовые и звуковые «эффекты».

— Что вы говорите? Я чувствую что-то незнакомое. Бывает, что некоторые женщины придают духам свой неповторимый аромат.

— А вам знаком «Опиум»?

— В какой-то степени, — усмехнулся он. — Мой друг любит «Опиум» больше всего.