Рассвет над Балтикой… В такую погоду, как сегодня – замечательное зрелище… После свинцовой хмурости начинает проступать бирюза, а затем из моря встает Солнце, заполняя мир яркостью… Где-то там, за нитью горизонта, под встающим светилом Латвия. Северо-западный ветер, не больше 3 метров, позволял нашей «Чайке» – марсельной шхуне, «почти реплике» «настоящего пиратского корабля» уверенно идти к Калининграду. Там подхватим Мишку Криволапого, еще одного одноклассника, и рванем на Карибы. Намечена шикарная культурная программа: Сильвер-банка – дайвинг с элементами подводной рыбалки и кладоискательства (вряд ли что-то найдем), остров Тортуга – историческая экскурсия в самое гнездо французского пиратского братства, и как вишенка на торте – Порт Рояль столица карибского пиратства 17 века… Если получится, то там тоже поныряем… Затопленный город, где даже лошадей подковывали серебряными подковами…Думается мне, на берегу ассортимент пиратских сокровищ «маде ин чина» будет несравненно богаче, но главное ведь сам процесс… А Кириллу так и вообще сказка – на паруснике, да на Карибы искать пиратские сокровища… Да… В наше время папки в четырнадцать лет таких подарков не делали… Хотя… В то самое наше время и вода была мокрее, и трава зеленее и духмянее… И…

Глаза уловили какое-то изменение… Все вокруг стало зеленеть, и одновременно замерло. Липкий кислотно-зеленый свет заполнил все видимое пространство, что-то до боли ярко вспыхнуло и … мир… рухнул. Одновременно произошло все и ничего – застрекотали мириады кузнечиков, каждая клеточка тела заныла от боли, корабль вздохнул всем корпусом и скрипнул каждой дощечкой, море гукнуло до самого дна натянутой мембраной и подернулось легкой дымкой. И даже Солнце размазалось по небу широкой дугой, занявшей треть небосвода… Но через один неуловимый миг Солнце оказалось на своем месте, «Чайка» так же неспешно скользила по морской глади, и только мгновение вселенской боли преобразовалось в страх, в ужас заполняющий всю душу, литературно описываемый как «ощущение сопричастности к неведомому». Это самое неведомое, здорово напоминающее повернутый задом наперед корабль «Тысячелетний Сокол» Хана Соло из «Звездных войн» окруженное бледным зеленым сиянием, какими-то совершенно невероятными «стробоскопическими» рывками перемещалось на север. Через пару ударов сердца последовала еще одна вспышка зеленого света и объект исчез.

– И что это было? – из каюты показался Сашка Литвинов, – я проснулся от жуткого… не пойми, чего, весь в поту, волосы стоят во всех местах и часы электронные встали…

– Как тебе сказать… «Свет Венеры преломился в облаке болотного газа» …

– Какой блин свет… какой твою… газ посреди моря…

– Это он «Людей в черном» цитирует, юморист, – подключился к обсуждению пережитого Володя Мусаев.

– Инопланетяне нагрянули что ли?

– Да вроде того… Стою, вон на восход любуюсь, и вдруг зелень разливается, а потом блямс… ети его через колоду, и все без звука… а потом со звуком накатило… А еще через миг – хлоп … и как шли, так и идем на… ну судя по Солнцу и ветру, куда шли, туда и идем, а судя по компасу на север, о… а сейчас на запад. Похоже компасу ёк…

– Капитан, – сказала голова Сережи Шмидта, появившаяся из люка, – тут эт самое… В трюме слеза давит… Уже ощутимо насочилось. Я как проснулся, то меня такая жуть взяла, что метнулся в трюм… а там… такое впечатление, что доски и не конопатили вовсе… Из всех щелей слеза. И фонарик не светит, надо батарейки поменять. Кстати, а что это было?

– Судя по тому, как летела тарелка, машинерия братьев по разуму накрылась медным тазом. Так, все слушаем сюда. Тарелка помаячила и свалила, а у нас ЧП. Сейчас мы с Петровичем осмотрим судно, а … Саша, а где Кирилл?

– Да в койке лежал, когда я выходил.

– Ладно, тогда Володя осмотри Литвинова младшего, а ты Литвинов старший вставай на штурвал. Курс прежний. Сережа, давай в рубку, и двигло опробируй, на предмет работоспособности. Ну а я на наши «слезы» вблизи взгляну, а потом тоже в рубку… Перегудов достал из кармана зажигалку, пощелкал, и, увидев подрагивающий язычок пламени, удовлетворенно констатировал:

– О, зажигалка фурычит.

Через полчаса экипаж в полном составе собрался у штурвала. Последним из рубки вышел Перегудов и увидел следующую картину: Литвинов-старший с каким-то непонятным выражением лица стоял у штурвала, Литвинов-младший сидел, прислонившись к рубке, Володя Мусаев с совершенно невозмутимым видом чистил зубы, а Шмидт сосредоточенно чесал затылок.

– Ну что у тебя Петрович?

– Аккумуляторы, похоже, разряжены, двигатель признаков жизни подавать не хочет, и прочее электрооборудование работать отказывается. На бортах слеза.

– Ну, в рубке та же картина. Где были батарейки, все глухо, а остальное без электричества помалкивает. Но сдается мне, оно и с электричеством не оживет. Компас ведь не просто так взял и размагнитился.

– Ага, – подключился к обсуждению Мусаев, – сотовый тоже накрылся.