– Вождь, ещё мы нашли след дневной давности. Тот, кто убил эльфов, ушел в сторону пустошей, если поспешим, сможем его догнать.
– Что думаешь, шаман? Я считаю, что нужно забрать своих и предать их обряду прощания, пока трупы не стали пахнуть. Эльфы о своих сами позаботятся, наверняка уже ищут свой отряд. Отомстить же мы всегда успеем. Стоит только забрать головы пришельцев в назидание долговязым, пусть помучаются, объясняя родичам, куда они подевались.
– Мы не будем резать им головы, Аюк, и не прекословь мне. – Поднял руку шаман. – Я прожил долгую жизнь, знаю, что говорю. Пока мы не получим разрешение от совета, все мы будем ждать и только.
– Если бы я не знал тебя ранее, я бы подумал, что ты труслив как болотная крыса, – наконец произнес Аюк. – Даже ученик с тобой не согласен. – Кивнул он на серого от гнева Уксу. – Но ты никогда не давал пустых советов.
– Я знал, что найду в твоем сердце понимание. Для твоего племени всегда найдется место у нашего костра. – Приложил руку к груди шаман.
Укса вытаращил глаза, это было всё равно, что разрешение присоединиться к племени и разделить кров, и все это, не дожидаясь ответа тинга. Старейшины не простят Оруку откровенного своеволия.
Один из беззвучно появившихся откуда-то разведчиков поспешно зашептал что-то в ухо довольного вождя землеройщиков. Ученик шамана, по изменившемуся лицу последнего, понял, что случилось что-то неприятное.
– Эльфы, семь неполных рук, – коротко сказал он. – Уходим.
Глава 14. А мы пойдем на север
Пока Мальцев блуждал в воспоминаниях, ветер успел сдуть всю воду с кожи и теперь резкими холодными порывами выбивал из тела дрожь. Поскольку единственный доступный сейчас способ согреться был размяться физически и заодно проверить себя, парень решил не откладывать это дело в долгий ящик.
Покрутив кистевыми движениями клинки, он размял плечи и, покачав головой вверх-вниз, влево-вправо, перехватил рукояти мечей ближе к гарде. Направив клинки вверх и в сторону воображаемого противника параллельно друг другу, руки полусогнуты, плечи слегка опущены, Фёдор ненадолго застыл в стойке, словно вспоминая.
– Спину держи прямой, скотина. Кисти расслаблены. Следи за ногами. Волосатые яйца Шеола! Что за деревенщина! – раздался из глубин памяти скрипучий голос.
«Что это? Очередной глюк? Крыша едет? Интересные ингредиенты в зелье». – Федор помотал головой, выкидывая из головы мысли.
Выпад вперед правой рукой, левая в средней позиции уводит клинок соперника. Снова удар правой, левая защищает правый бок. Сдвоенный удар слева сверху, прыжок, клинки перекрещены, удар в торс.
Тело удивительно послушно исполняло переданные мастером связки и приемы, начиная действия ещё до того, как парень подумает о логическом продолжении – на уровне рефлекса. Федор решил попробовать увеличить темп, но сразу же сбился: на очередной связке меч вырвался из левой руки и на ладонь воткнулся в землю в опасной близости от ноги. Спину обдало холодком запоздалого страха.
Стало ясно, что простым повторением приемов ничего не добиться, надо укреплять связки. С другой стороны, соваться в лес без подготовки еще опаснее самостоятельных тренировок – второго шанса злобная фауна ему не даст. Компоненты же для совершенствования физического состояния росли именно в лесу, достаточно далеко от города. Вот уж повезло, так повезло.
Кстати… Присев отдышаться под дерево, он закрыл глаза, вороша закладки в памяти, доставшиеся от мастера. Всплыли названия: «повелитель зверей», «отводящий стрелы» и «лечебный». Вроде бы первый должен был помочь при встрече со зверюгой, Федору оставалось лишь надеяться, что сработает. Этих животных, представителя которых ему не повезло встретить, специально разводили для патрулирования пограничной территории. Вроде как они из ряда долгоживущих, поддаются дрессировке и даже обладают примитивным разумом.
Федор попытался вспомнить, что еще говорил ему мастер. Виски пронзила боль, выдавливая слезы из глаз, а в голову ворвался ворох чуждых воспоминаний.
Он стоит на ступенях громадного здания. Сумерки. Стылый осенний ветер рвет скудную одёжку и заставляет прижиматься к старшему брату, который отеческим жестом гладит его по голове подрагивающей рукой. Брат разговаривает с высоким человеком, одетым в светлую свободную одежду. Лицо его собеседника никак не получается различить, просто светлое размытое пятно.
Брат получает деньги и с поклонами и слезами на глазах пятясь уходит. Он же тщетно рвется из крепких рук монаха, протягивая руки и умоляя не оставлять его тут. Картинки сменялись, со звоном подталкивая друг друга и смешиваясь. Голоса и образы теснились в голове, то приближаясь, то откатываясь подобно прибою.