– Ученик, ты слышишь напряжение?

– Да, учитель, но я думал, что лес так реагирует на зем… воинов пустых холмов, – быстро ответил он.

– Молодежь, – недовольно пробурчал шаман. – Мы один народ, несмотря на давний раскол. Подумай, кто еще мог, не оставляя следов, пройти по нашему лесу.

– Правильно, эльфы, – увидев в глазах Уксы ответ, подтвердил старый шаман.

– Так почему же я остановился? – Хитро посмотрел учитель.

Укса, закрыв глаза, начал мысленно ощупывать пространство вокруг себя. «Как же он мог проглядеть?! Тупица! Гриб безглазый!» Вокруг ощущались остатки ворожбы светлых альвов, этот привкус он ранее ощущал в разоренном поселении, только здесь пахло не остаточным фоном, а было нечто упорядоченное.

– Молодец, догадался. – Шаман довольно ощерился щербатым ртом. – Это сигнальная паутина, стоит ее задеть, и эльфы узнают, что по следу кто-то идет. Есть и ещё одно неприятное известие. – Шаман повернулся к вождю землеройщиков. – Эльфы ушли к запретному городу.

– Что будем делать? – Аюк присел на корточки, положив копье на плечо. – В город нельзя входить без жертвы.

– Готовьтесь, сейчас я замкну паутину на некоторое время, мы должны успеть пересечь границы. Шаман достал из мешка за спиной какую-то травку, кинул ее в рот и принялся жевать, положа руки на свой посох.

Навершие посоха почти тут же начало пульсировать в такт шепоту, который словно стал издавать лес вокруг. Воины заметно напряглись и отошли подальше, мало ли какое колдунство приключится, а жить-то хочется. Про шаманов и Орука, в частности, ходили неприятные истории, если не назвать их страшными сказками. Говорили, что шаман крадет души своих врагов и в плохом настроении насылает немощи тем, кого не любит. Конечно, Укса не верил в такие россказни, он жил рядом с учителем уже немало времени, но и ему порой было не по себе.

Шаману принесли здоровенную болотную крысу с зубами в палец длиной, она отчаянно дергалась в путах, пытаясь укусить крепко держащих её охотников. Усыпив крысу одним прикосновением, от чего воины благоговейно охнули, шаман резким движением всадил острие посоха в тушку. По древку артефакта снизу-вверх пробежали светящиеся змейки, он резко вспыхнул и погас, а тело зверька мгновенно высохло, словно долгое время лежало на сильном солнце.

Шаман махнул рукой, можно идти. Бесшумно огибая кусты и деревья, воины рассыпались по местности, пробираясь к пролому на месте ворот. Укса восторженно выпучил глаза, ранее он в запретном городе не был, племя чтило правила, установленные старейшинами. Следя за уверенно скользящими по развалинам воинами чужого племени, Укса сделал вывод, что, в отличие от него, землеройщики были тут частыми гостями.

Впереди отряда двигались трое разведчиков, они должны были предупредить об опасности; добравшись до открытого пространства, разведчики остановились и один из них вернулся к вождю с какими-то известиями. Остальные рассыпались по местности, взяв вождя и шаманов в условное кольцо.

Аюк, уже не таясь, подошел к Оруку.

– Шаман. Мои люди говорят, что на том ровном месте среди деревьев, где нет камней, следы крови снагги и эльфов.

Приблизился еще один воин, с непомерно большими ушами, это за ним ученик шамана бежал всю дорогу.

– Вождь! Мы нашли их.

Стоя у обезображенных трупов сородичей, Укса думал, что в лесу что-то изменилось, что-то стало настолько иным, что позволило неправильно умереть детям Народа. Умереть не на войне и не на охоте, а просто так, как скоту, под ножом пришельцев из говорящего леса. Всем троим зачем-то отрезали уши.

Вождь землеройщиков, выслушав разведчика, повернулся к шаману.

– Мои воины нашли эльфов. Неподалеку в земле лежат, их прикрыли ветками, но спрятать даже не пытались. Вещи при них – мало что взято, нет денег и украшений, в сумках рядом нашли уши ваших родичей. Воины требуют отрезать головы эльфам и насадить на колья, за то, что они сделали. Мне будет трудно их сдержать от необдуманных действий, парни горячие. Некоторые уже просят позволить им отомстить рейдом, напав на стражей говорящего леса.