Решения не было.

— Вы идти. Буду вас догоняйт. Только идти. Объязательно идти и не остановится. Ни при каком обстоятельстве.

— Мы подождем здесь, — ответил я твердо.

Штаммбергер снова выругался. Искореженное болью и болезнью лицо его в неровном мигающем свете выглядело жуткой посмертной маской, снятой с нечеловеческого существа.

Лестница скрежетала, вибрировала и гудела. Вот бы Фарафонов со своей кодлой полез сюда и всей компанией вместе с этой ржавой дрянью научился летать! Сколько бы проблем разом разрешилось: им бы ловить никого не надо было, нам бы бегать больше не пришлось.

— Khīnk!

Грохнул выстрел. Звякнуло, выбивая ржавчину из бака водонапорки. Я выматерился и пригнулся.

— Быстрее, Штаммбергер! Быстрее, мать вашу за ногу!

Немец подтянулся. Громыхнул второй выстрел.

Вольфганг вздрогнул, откинулся назад. Завис на несколько секунд в нелепой позе, словно переигрывающий актер в дурном кино. Сорвался и полетел спиной вниз. С мягким хлопком грянулся о землю.

Лестница еще вибрировала, растревоженная резким рывком, но по-прежнему держалась. Даже верхняя часть, что болталась на одном болте и ржавых перилах.

— Один готов! — радостно сообщил жизнеутверждающий голос.

Посмотреть бы на тебя, стрелок Ворошиловский. Я подполз к краю и приподнялся на локте. Увидеть ничего не успел. Тут же захлопали ружья, задребезжала картечь, высекая искры и ржу из потрепанного временем бока водонапорного бака.

Поспешно вжавшись в металлическую крышу, я отполз в сторону. Звезда лежала рядом. Кивком она указала мне на золотистое сияние, до которого было всего ничего — крыша водонапорки.

— Туда?

— Нет, нельзя. Немец сказал только идти, быстро и не останавливаться. Проползти не выйдет. А встать нам не дадут.

Звездочка, будто пытаясь проверить мои слова, подняла голову и тут же распласталась по крыше. Ружейные хлопки не заставили себя ждать.

— Козел, тупая задница! — обиженно крикнула Звездочка и добавила еще пару слов по-тайски.

Выстрелы стихли. Кто-то обидно расхохотался. Радуются сволочи, загнали в угол, веселятся.

Снизу металлически заскрежетало. Я придвинулся к краю. На первых ступенях лестницы в мерцающем свете болтался один из людей Фарафонова и довольно споро лез наверх.