За всё прошедшее время поверхность раны по-прежнему оставалась примороженной. Это лишь подчёркивало неестественную природу её состояния.

Игнат ушёл в себя, с помощью Дара изучая пучок саднящей боли в боку.

«Вот ты, дрянь», — подумал он, ощущая сгусток чуждой леденящей энергии.

Ледяной соколок, по касательной задевший его, нёс в себе не только физические повреждения, но и оставил неприятный сюрприз. Как от него избавиться? Вероятно, как и с любой другой энергией — усилием воли, иного инструмента в распоряжении Игната не было.

Леденящая сила, к сожалению, воспротивилась волевому воздействию — она была чужой. Раздражённый Игнат пошёл другим путём. Он зачерпнул энергии Хаоса из своего источника и медленно переместил её к ране, желая выдавить наружу.

Когда энергии соприкоснулись, Игнат ощутил чужую силу. Она воспринималась, как концентрированный, колючий холод. Под давлением он сопротивлялся, но всё же начал покидать область поражения.

«Могу ли я через волевое усилие превратить свою энергию в холод?» — невольно он задался вопросом.

Его главной проблемой оставался низкий разрушительный потенциал атак. Собственно, это было неудивительно, ведь он только и умел, что атаковать сырой энергией. Именно поэтому в голову пришла идея, что, если он сейчас изучит эту ледяную энергию, потом сможет задать силе Хаоса нужные характеристики.

Продолжая действовать, Игнат внимательно запомнил свои ощущения от соприкосновения с чужой силой. Он даже приложил руку к ране и тут же одёрнул её, ощутив кусачий холод.

«Ай, зараза», — ругнулся он, потряхивая рукой.

Скоро стало не до изучения энергии. Вместе с чужой силой сошла ледяная корка, начала сочиться кровь. Хоть это была всего лишь рваная рана на поверхности кожи, но кровь шла, не останавливаясь.

«Похоже, лучше всё-таки зашить», — подумал Игнат.

Он наложил плотную повязку и стал собираться. На улице уже было позднее утро, а потому Михалыч не будет слишком возмущаться. Аккуратно надев куртку, Игнат покинул свою квартиру.

Улица встретила его привычными атрибутами осени: холодом, ветром и грязью. Межсезонье в этом году было особенно мерзким, благо путь мужчине предстоял не особо далёкий.

Михалыч, отставной фельдшер скорой помощи, жил совсем недалеко. Надо было только пройтись вдоль лесопарка и выйти к ещё одному типовому двору из пятиэтажек.

Познакомились они, что называется, по наводке. Игнату в первое время часто нужна была помощь врача. Участковый доктор, чтобы не мотаться каждый день, дал ему адрес и телефон Михалыча. Тот был уже на пенсии, но навыков не растерял. Жил одиноким бобылём, отдавшим всю жизнь работе, так что помощь инвалиду была даже в радость. Знакомство пришлось по душе обоим, так что у Игната появился личный доктор.

По пути пришлось сделать небольшой крюк в «Монетку» — оплату Михалыч признавал лишь в «сорокоградусной» валюте. Игнат понимал, что знакомый потихоньку спивается, но в душу лезть не пытался. У каждого своя война, и не ему учить старика жить.

Шёл не спеша, рассматривал пейзаж и проходящих мимо людей. Свинцовое небо, серые стены многоэтажек, грязь под ногами и угрюмые лица — картина совсем не воодушевляла.

Игнат вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется кое-чем разбавить эту обрыдлую реальность. Например, красно-синими всполохами Хаоса. В самом деле, а почему нет? Чем дорожить в этом мире? Здесь богатые лишь приумножают свои капиталы. Оболваненная красивыми лозунгами беднота всегда готова предоставить свои жизни как расходники.

«Хех, рассуждаю, как киношный злодей, — фыркнул Игнат, давя в себе революционные настроения. — Надо меньше раздумывать и больше делать».