— Почему? — интересуюсь я, выходя из ванной в футболке и джинсах.

Так я наконец чувствую себя собой. Я даже начала привыкать к своему отражению, хотя утром испытала ни с чем не сравнимый шок. Левая щека раздулась и побагровела. Глаз почернел и сморщился, будто кожица подгнившей сливы. Губа опухла и рассечена с одной стороны.

— Потому что не хочу спрашивать, привела ли ты его прошлой ночью к себе, намереваясь убить. Был ли нож у тебя на теле, а не в сумочке. Не хочу спрашивать, как Колину Маккарти удалось одолеть тебя, хотя Джимми весит больше его на пятьдесят фунтов, а ты на моих глазах спокойно уложила его.

— Ты нашел у меня в квартире диктофон? — спрашиваю я, нанося на губу прописанную мне мазь с антибиотиком.

Олсен внимательно смотрит на меня. Как будто я опасна, из тех, кто может расставить ловушку на кого-то вроде него. Как будто я — Ава.

— На полу.

— Удалось что-нибудь с него получить? — спрашиваю я, потому что достаточно хорошо знаю Олсена: он упрям.

Он хочет получить ответы на все вопросы, возникшие на месте преступления в моей квартирке, а главный вопрос — что скрывает разбитый диктофон, который они, скорее всего, обнаружили в луже крови Колина.

— Над этим работают, — отвечает Олсен.

— Все, как я сказала, — говорю я. — Я пыталась вытянуть из него признание. В том, что он сыграл какую-то роль в убийстве Сары.

— То есть теперь ты веришь, что ее все-таки убил Колин?

— Скажем, на данный момент я точно готова допустить такую возможность.

— Тогда кто убил Дилана Джейкобса? — спрашивает Олсен. — Тед Вриланд?

Интересно, сколько я могу сказать. Думаю о том, как Ава приходила ко мне в палату. Возможно, это была не просто вызванная наркотиками фантазия, а я в этом пока не уверена. Наверное, если свяжу Аву с убийством Дилана, сама окажусь в опасности. Но Олсен, мерзавец, достаточно умен, чтобы самому сложить мозаику, еще до того, как у меня появляется возможность ответить.

— Или это была сестра? — спрашивает он.

Хорошо, что мне вкололи достаточно обезболивающих, иначе от того, как я непроизвольно стиснула челюсть, у меня началась бы чертова агония.

— Это я и старалась выяснить… — Силюсь вспомнить, что говорила Колину. Что они могут услышать, если каким-то образом извлекут четкую запись из сломанного диктофона. — Пыталась заставить его в чем-нибудь признаться.

— Но он нашел диктофон, — говорит Олсен. Это не вопрос.

— Да.

— И нарушил твой план.