— Клянись! Обещай!

— Клянусь и обещаю не задавать вопросов, — Митя дернул дверь, я все еще старалась удержать ее закрытой, — я уже поклялся и даже пообещал. Чего тебе еще нужно женщина?

Я отошла вглубь комнаты.

— Не забудь, что ты обещал, — напомнила я ему. Митя вздохнул. — Входи.

Митя быстро открыл дверь и тут же замер, не входя в комнату. Не моргая, он сначала долго смотрел мне в глаза, будто стараясь сосредоточиться, а потом быстро провел взглядом по моему телу. Я заметила, как первой реакцией его была спросить, что случилось, но возможно он вспомнил, что обещал за дверью. Он аккуратно протянул мне купленный в аптеке эластичный бинт.

— Мне нужна помощь, — показывая на руку.

— Ты сказала, что повредила ногу, — сурово произнес Митя, без лишних движений раскрывая упаковку и продолжая смотреть на меня, — а это рука.

— Ты обещал не задавать вопросов.

— У кого-то проблемы с родным языком? Я знал, что ты плоха в обучении, но не настолько же… — он слегка дернул уголками рта, но быстро опомнился и стал серьезным. — Там в конце точка, — Митя аккуратно взял поврежденную руку в свои ладони, как ценный исторический артефакт. Оставалось покрутить и поставить на полочку и больше никогда не прикасаться. — Тебе нужно в больницу. Это может быть что-то серьезное, — названный брат начал обматывать кисть бинтом по технике крест на крест, чтобы повязка твердо держалась на руке и выполняла свою функцию.

— Я прищемила руку, когда упала, — Митя посмотрел на меня сверху вниз строгим взглядом старшего, но заботливого брата. Конечно, он не поверил.

— Тело тоже прищемила?

— Это уже вопрос…

— Можешь не отвечать. Но тот, кто это сделал, должен ответить за это, — как-то грустно Митя произнес эти слова. Будто он до сих пор чувствовал, что виноват за то лето девятого класса. И думает, что должен ответить? Год — это много.

«Мы не должны думать о том, что было, нужно подумать о настоящем, которое приведет нас к светлому будущему, выстроенному собственными силами по кирпичику», — пронеслось в моих мыслях, пока Митя заканчивал перевязывать мою травмированную руку.

— Помоги, — я нашла сменную водолазку и попыталась самостоятельно ее натянуть через голову. Не хватило сил. Аккуратными движениями Митя поправил. Его рука задела назревающий синяк под грудью. Я отстранилась.

— Кто это был, Дана? — голос был суровым, даже строгим и я отвернулась от него скрывая слезы.

— Ты обещал не задавать вопросы, — в который раз повторила я условие «игры».

Митя не мог больше сдерживаться.

— Думаешь, я не знаю, как выглядят побои? — я молчала, но слегка дернула плечами. — Тебя били, могу предположить, что их было даже несколько…кто это был, Дана?

— Я ничего не скажу! — нервно выкрикнула; я сделала глубокий вдох, сил моих спорить больше не осталось. Я хотела прекратить все разговоры и в прямом смысле уехать в закат. Повернувшись к нему, собирая всю волю в кулак я, примерив его строгий тон, продолжила. — У тебя сейчас ровно два варианта. Первый, ты не задаешь вопросы, и мы проведем отличные осенние каникулы вместе. Второй, задашь еще хоть один вопрос, и ты уедешь на каникулы без меня. А я очень хочу этих выходных. Я так устала. Измотана и у меня все болит… — последние слова срывались вместе с голосом отчаяния, я всхлипнула и замолчала.