Ли швырнул пачку на стол. Инспектор достал сигарету, прикурил и протянул Максу. Тот принял ее с благодарностью.

— Ну что — лучше стало?

Фон, затянувшись, изобразил жалкое подобие улыбки.

— Нет ничего лучше сигареты, когда надо успокоить нервы, — сказал Мэнн.

Арестованный молча посмотрел на него. Детектив передвинул к нему по поверхности стола снимок с торсом Зоей.

— На ней ожоги от зажженной сигареты. Целых шестьдесят восемь штук.

Водитель снова бросил взгляд на Мэнна, и последнему показалось, что сейчас он что-то скажет. Но таксист промолчал. Откинувшись на спинку стула, он остановившимися глазами созерцал цветные снимки, которые продолжал выкладывать перед ним инспектор.

— Все эти женщины провинились лишь в том, что знали тебя, Макс. Действительно, они допустили большую ошибку, что доверились тебе и пользовались твоими услугами.

Задержанный покачал головой и уперся взглядом в крышку стола.

— Мне нечего сказать.

Мэнн поднялся и стал кругами расхаживать по комнате, находясь вне поля зрения Фона.

— Скажи мне одну вещь, Макс… На этих фотографиях не все девушки, верно?

Детектив посмотрел на наблюдавшего за ним Энджи. Тот лучше, чем кто-либо, знал, что Мэнн сейчас чувствует. Своим взглядом он, казалось, хотел дать коллеге понять, чтобы тот не выходил из себя и держал чувства под контролем.

— Я спрашиваю, так ли это?

Арестованный повел глазами по комнате, отыскивая полицейского. Но так и не отыскал, поскольку Мэнн в этот момент стоял за его спиной. Положив руки на плечи задержанного, инспектор с силой сдавил их.

— Где ирландка Бернадетта? Где Джорджина? Где они?

Задавать вопросы относительно Хелен он был еще не готов. Кроме того, оставался шанс спасти Джорджину, и он решил сконцентрироваться на этом.

— Тебе нравилась Джорджина, а ты — ей. Мы не нашли девушку в твоей домашней тюрьме. Равным образом на стене нет ее снимков. Но кто-то не так давно все-таки сидел у тебя взаперти, не так ли, Макс? Кто эта женщина? И где она сейчас?

— Я не знаю, где она! — вскричал арестованный, помимо воли вскакивая с места. Более всего на свете ему хотелось убраться из этой комнаты.

— Хочешь убежать? Готов поспорить, что эти женщины тоже хотели спастись бегством. Но им такого шанса не представилось. Впрочем, тебе тоже сбежать не удастся.