Что же рассказать маме? С чего начать — глаза разбегаются. Что он ни разу, помимо фестиваля, не вывез меня из заброшенного санатория, в котором бессознательно ежеминутно ожидаешь появления маньяков, потому что половина фильмов ужасов начинаются именно так — группа людей в полном одиночестве поперлась туда, где никто не услышит, как они вопят?

Или — что он все же уломал меня разделить с ним косячок, лежа под открытым небом прямо на покрывале, после чего каким-то непостижимым образом я пришла к мысли, что мы слишком далеко от моря, а для меня это смертельно опасно… потому что… о Боже, я русалочка. Представьте себе, морская принцесса. Я села, принялась ощупывать свои ноги, разглядывать их, и, с одной стороны, как бы понимаю, что ничего не изменилось, но с другой — четко осознаю, что вместо ног у меня хвост. Огромный, зеленый, как у Ариэль. Плотно стискиваю ноги и плачу от того, что я чертова Ариэль и именно по этой причине никогда не смогу быть с находящимся на расстоянии руки принцем. Я отдала так много, чтобы быть с ним, но ничего не получилось, время истекло. Не успела влюбить его в себя как следует. А это значит, что очень скоро я умру.

Он все-таки женился на ведьме-обманщице, а я опять полурыба-получеловек. Никогда мы не сможем любить друг друга физически, ведь… раз нет ног, нет и того, что между ними.

Мне одновременно смешно и грустно от нелепости и несправедливости происходящего. Надо же было такой беде приключиться! Кому нужна женщина без вагины? Горе-горюшко.

Удивления, впрочем, не испытываю, ведь догадывалась — разрыв с Егором всегда был вопросом времени. Судьба не щадит ни сильных, ни слабых. Знала, на что шла, лишь бы хоть немного побыть с ним, почувствовать себя принадлежащей одному ему.

Боже, оно того стоило. Я лежу рядом со своим не то принцем, не то демоном и смеюсь от того, что наша поучительная сказка закончилась. Ну почему? Почему любовь не всесильна? Диснеевский вариант истории мне нравился определенно больше!

Ему ведь, когда я умру, тоже будет плохо со злодейкой-ведьмой. Кто ему расскажет, что лучше него попросту нет и что я запросто изломала всю себя, отказалась от своей истинной сущности морской владычицы ради того, чтобы сделать его хоть чуточку счастливее?

Егор спрашивает, что случилось, я торопливо объясняю: у меня вместо ног, блин, самый настоящий двухметровый хвост в чешуе, — и вытираю слезы, которые катятся сквозь смех. «Вот это тебя вставило, — округляет он глаза. — Не ожидал, крошка. Тоже хочу. А впрочем, ладно».

Егор широко улыбается и заявляет, что вспомнил старинный способ, как сделать так, чтобы я точно почувствовала, где у меня находится то место, что между ног. А заодно и сами ноги отыщем. Он забирается на меня, целует мою шею, его руки ласкают мое тело, опускаются к бедрам. Он массирует мои ноги и резко раздвигает их. «О, смотри-ка, я сделал тебя женщиной», — смеется над двусмысленностью фразы.

— Да уж лучше бы ты, — отвечаю, разделяя его веселье и наконец приходя в себя. Даю себе слово, что больше ни одной затяжки в жизни. Надо ж такому привидеться.

Его губы покрывают поцелуями внутреннюю сторону моих бедер. Сам Озерский при этом серьезный такой, делом важным занят. Два взрослых человека обкурились и с важными лицами переписывают «Ариэль» на свой лад. Обнимать его так сладко, как и кататься по траве, не отпуская. Выдыхать дым изо рта, поглядывая, как в полуметре от меня он делает то же самое. Чувствовать свою ладонь в его руке. И просто знать, что он жив, здоров, что он не принц из сказки, а вполне реальный мужчина. А они могут больше принцев. Поучительной моралью их запястья не связаны.

Расскажешь тут маме.

— А давай мы тебе ремонт на кухне сделаем? — внезапно перевожу тему. — Мне кажется, давно пора, а денег у меня сейчас много, поехали завтра после работы куда-нибудь в мебельный, выберем гарнитур? И в строительный заскочим, нужны обои. И плитка. Надрываться не будем: ты работаешь, я работаю — поэтому наймем специалистов.

У мамы такая крошечная трешка, что не развернуться, небольшая перепланировка не помешает точно. Переезд планировать бессмысленно, мама выросла в этих стенах, все ее подруги живут поблизости, больница, парикмахерская, магазины — все под рукой. Я тоже здесь выросла, и тоже не хотела бы продавать эту квартиру, несмотря на то, что в ней случилось много как хорошего, так и грустного. Но ведь печальные воспоминания тоже нужны, они делают нас способными к состраданию и эмпатии. Неправильно забывать прошлое, несправедливо безжалостно вычеркивать его, опасно игнорировать. Не уверена, что человек, ни разу не страдавший, сможет по достоинству оценить такое счастье, как взаимная любовь. А я действительно счастлива сейчас, ни о чем не жалею и отчего-то верю, что удача встанет на мою сторону. Отказываюсь думать, что эти выходные ничего не значат и что я терплю боль лишь ради новой порции боли. В будущем меня ждет обязательно много хорошего.

Вот так, бывает, приедешь чуть позже, чем обычно, и ни одного свободного парковочного места во дворе. Лето подходит к концу, вместе с горячими периодами отпусков, жизнь входит в привычную колею: работа-дом, кто успел захватить вип-места напротив подъездов, тот — молодец. Сегодня моя соседка, которая не умеет парковаться — молодец, а я — не очень, оттого наворачиваю три круга вокруг своего дома, выискивая более-менее приемлемое для дядиной здоровенной тачки местечко. Хоть Алекс неплохо натаскал меня, рисковать пока не хочется, и я ищу несколько пустых квадратных метров, на которых уж точно никому не помешаю.

Рабочий день прошел неплохо, затем — еще лучше — поездка к маме на чай, а впереди ждет шумная вечеринка с подругами. Очень шумная вечеринка в битком набитом гостями ночном клубе, куда уж точно не пойдет беременная Ксюша, оттого беспокоиться не о чем. Ведь меньше всего на свете — после того, что произошло в выходные — мне хочется смотреть в глаза его жены. Я планирую не видеть ее целый месяц, вплоть до родов и какого-то решения со стороны Егора. Так всем будет легче.

Богатый на события понедельник принял эстафету у выходных, не желая давать передышку. Жизнь по всем параметрам налаживается. Мои друзья снова только со мной, мой мужчина ведет себя безупречно, изучает информацию по каналу «БК», размышляя, стоит ли отправлять им резюме, а также доделывает объемный синопсис по своей книге, который будет переводить на английский его сестра — Регина. В выходные он тоже занимался им, пока я загорала на пляже. Егор вовсю «стелет солому». Я чувствую себя тоже позади него, готовой обнять и поддержать, если пошатнется. Это не страшно. Когда веришь в человека, таких мелочей, как «плохое время», не боишься.

Наскоро навожу порядок в квартире, из одежды выбираю белый топ с открытой спиной и черные брюки, не успеваю сделать что-то особенное с волосами, поэтому оставляю высокий хвост. Даю себе слово, что еду ненадолго, потому что завтра рано вставать, но несколько часов отдыха в кругу друзей и бокал вина — лишними не кажутся. Слишком редко мы видимся в последнее время, чтобы пренебрегать подобным сабантуями.

Отвлечься будет полезно, я все еще не пришла в себя после превращения в Ариэль, а затем — более чем откровенных ласк Егора следующим утром. Не думать об этом. Не должна об этом думать. И уж точно не должна так счастливо улыбаться и краснеть, вспоминая наши запретные шалости. Будущее. С каждым днем оно манит все настойчивее. И видится четче. Что значит месяц в сравнении с целой жизнью? А вдруг он захочет… со мной… навсегда?

Нет, не время мечтать. Рано. Но когда чуток себе позволишь такого запретного постыдного дела, как планирование совместной жизни с пока еще не влюбленным в тебя мужчиной, сразу становится легче. Жить легче, бороться и справляться.