Любить творческого человека непросто. Думаю, у многих просто не хватило бы ни сил, ни нервов. Но… возможно, оно того стоит? Закрываю глаза и представляю себе самый знакомый и любимый балкон, расположенный напротив моего. Наверное, Егор еще там, за стеной, собирается. Удалось ли сомкнуть глаза этой ночью? Егор сильный, такой же, как его Гриша, у которого своя дорога, своя собственная история, практически ничего общего не имеющая с историей самого Озера, но если для Гриши темы ревности и бесплодия настолько важны, что он творит все вот это… остается задаваться вопросом, что же пережил его создатель, когда любимая женщина забеременела от другого?

Мужчины не говорят о чувствах. С детства их учат, что эмоции — проявление слабости, исключительно женская прерогатива. С ранних лет мальчики учатся забивать в себе страдания, чтобы никто, не дай Боже, не заметил, что им не все равно. Но глубоко внутри, на том уровне, где спрятана душа, по-прежнему продолжают чувствовать.

Читаю в перерывах от работы и в конце рабочего дня за запертой дверью кабинета. Даже отменяю собеседование, чтобы не отвлекаться. Потом, завтра! А потом получаю сообщение от Егора: «Еду в роддом, результат готов».

Так быстро?! О нет! И радуюсь одновременно, и до дрожи напугана. Смотрю в зеркало — бледная, как снег. Почему-то казалось, на анализ уйдет неделя. Хотя бы сутки!

Хватаю куртку и вылетаю из бюро, несусь к метро, прижимая к груди планшет. Сердце колотится так сильно, что задыхаюсь. Сказывается бессонная ночь и кофе. Да, непременно дело в кофе. Надо было ограничиться двумя чашками.

Как на иголках. А вагоны, будто назло, едва ползут. И остановки уж слишком какие- то долгие…

Я должна быть там, когда он узнает правду. Мне необходимо увидеть его лицо в ту секунду, как его взгляд мазнет по странице с результатом, — тогда я пойму, как поступать дальше. Тогда я точно буду знать: отталкивать его или вцепиться намертво. Вне зависимости от того, что будет сказано в этом судьбоносном конверте.

В метро я рыдаю навзрыд, дочитывая концовку. И нет, вовсе не потому, что там нет хэппи-энда. Иногда книги для того и пишутся, чтобы закончиться плохо. Но «Ягненочек» — совершенно не тот случай.

Книга прекрасна даже без финальных нескольких страниц. Которые, кстати, как раз таки и вызывают недоумение и смазывают впечатление.

Регина написала: «Вероника, умоляю, заклинаю, любым способом заставь его дописать послесловие. Хотя бы пару предложений! Несколько слов. Они поменяют все. Пусть Гриша увидит другую девушку. Пусть он просто ее «увидит», тогда все изменится. Тогда эта книга порвет продажи».

Да, Грише необходимо понять, что существуют иные женщины, что ему необязательно даже ехать за тысячи километров, чтобы найти своего человека. Возможно, в квартире напротив живет та, что подарит ему новую цель. Лаской, нежностью, Боже… да одним своим присутствием побудит снова захотеть жить!

Спрашиваю в регистратуре, в какой палате лежит Ксения Озерская, после чего поднимаюсь на четвертый этаж. Разумеется, в саму палату меня не пускают, да я и не попрусь туда ни за какие коврижки! Между мной и отделением не менее двух дверей, что более чем устраивает. Благодаря тому, что практически все стены на этаже стеклянные, я прекрасно вижу происходящее в следующем коридоре, где ждут встречи родственники рожениц. Присаживаюсь на самую дальнюю лавочку, во все глаза смотрю на Егора. Он на две двери ближе к палате Ксюши. Сидит на такой же лавке, что и я, голову опустил, ждет.

Вместе с ним ждем.

Озлобленный идеалист, до чего же сложный мужчина.

Но мне кажется, каким-то непостижимым образом я начинаю понимать его.

Руки дрожат, меня трясет от того, что еще немного, и мы узнаем настоящую цену тому, что натворили.

Вдруг становится страшно. Хочется бежать, скрываться, прятаться, продлить агонию, точнее, мечту, что эта женщина родила сына не ему, а какому-то другому мужчине. Что еще немного, и у нее больше не останется причин портить нам жизнь.

Егор, родной, о чем же думаешь ты? На какой исход надеешься?

Я рада, что он не знает о моем присутствии. Не хочу сбивать его, навязывать свои страхи и надежды. Но если понадоблюсь… то тут я, в нескольких метрах. Готова поддерживать.

Проходит не менее получаса, прежде чем за еще одной стеклянной дверью происходит движение. Ксюша подходит к стеклу, катит перед собой тележку- кроватку с младенцем. Ребеночка отсюда не видно, но сама Ксюша выглядит взволнованной и возбужденной, и вместе с тем безумно уставшей. Волосы кажутся жидкими, связаны в простой хвостик за спиной, ни грамма косметики, а под глазами круги от недосыпа. Она в бесформенном халате, и по размеру живота кажется, что ребенка ей еще только предстоит родить, но все это не имеет никакого значения, как только я вижу, с какой лаской и любовью она смотрит на сына.