— Какой он? В двух словах. Злой? Добрый? Жадный?

— Что ты. Окстись — какой злой. Не-е-ет. Он жалостливый... Может, и вспыхнет иной раз... Сердится, когда обижают.

— Вас?

— Зачем меня? Я сама кому хошь... так махану, что не обрадуется.

— Стало быть, сердится? Не может видеть, когда с кем-нибудь поступают несправедливо?

— Вроде так. Верно.

— И как в таких случаях поступает?

— Кипит... Ой, да куда ему. Думает, воевало не растерял. Пошумит, да и за бок схватится.

Изместьев приподнялся.

— Евдокия Николавна, мы немного побеседуем с хозяином дома? Не возражаете?

— Он же, — запнулась Тужилина. — Иль из памяти вон?

— Не волнуйтесь, мы не забыли.

— Милок, — не на шутку встревожилась она. — Ты и впрямь что-то худое задумал?

— Нам необходимо побеседовать.

— Это как же — больного терзать?

— Не повредим, — сказал Севка.

— Э-ка, не повредим. Нет! — отрезала она. И ускользнула в комнату, прикрыв за собой дверь. — Нельзя! Не пущу!

— Стало быть, так, — выключив магнитофон, негромко сказал Изместьев. Приступаем к самому главному. Напоминаю. Действовать осмысленно, сообща... И еще немного теории. Преступлению всегда сопутствует аффект. Если преступник новичок — а в этом у меня уже нет сомнения, — то в психике его под влиянием аффекта происходят существенные отклонения. Изменяется мыслительный процесс, скорость и правильность ответов, реакций организма, по-другому распределяется внимание, иначе закрепляются и сохраняются навыки и тому подобное. И, что особенно важно, остаются следы преступления. В заметной форме. И наша с вами задача — вызвать аффективные следы, суметь проследить их и зафиксировать.

— Не потянем, — сказал Иван.

— И откуда вы все знаете? — Севка весь вечер восхищался новым знакомым.