Следы смоет дождь

Сверкнула молния, и в ее мертвенном свете на долю секунды стали видны грязный переулок, дома, такие же серые и безликие, как призраки прошлого, ручьи дождевой воды, с шумом текущие по тротуару, и струи грозового ливня, толстые и тяжелые, словно вязальные спицы. Вспышка выхватила из темноты фигуру человека, куда-то спешащего под дождем. Он торопился, подскальзывался, оступался и чуть не падал. Все его внимание уходило на то, чтобы сохранить равновесие, и поэтому он не заметил, как одна из теней, что таились по углам домов и за мусорными баками, разделилась на две и шагнула ему навстречу. Не заметил он и лезвия ножа, блеснувшего во вспышке молнии, и с привычной точностью ударившего слева направо наискось снизу вверх. Долю секунды можно было подумать, что этот удар оставил царапину, не более, но только долю секунды. Кровь тонкой струей брызнула из перерезанной артерии, смешавшись, стекая по одежде убийцы с каплями дождя. Боли жертва не почувствовала. И лишь только удивление отразилось на ее лице, когда тело осело на тротуар. Жизнь покинула то, что недавно было человеком, и удар грома заглушил последний хрип. Убийца, казалось, никуда не спешил. Он стоял и смотрел на дело своих рук. Полыхнувший разряд молнии осветил его фигуру в плаще, в шляпе, надвинутой на лоб, тень от которой скрывала его глаза, но не улыбку, застывшую на губах, и руки, левую в кармане плаща, и правую, опущенную вниз, с ножом, зажатым в ней, и стекающие с него капли крови, размытые дождем.

Через минуту место драмы снова осветилось, но кроме тела с перерезанным горлом и выражением удивления на неестественно повернутом в сторону бледном лице, там больше никого не было. Убийца исчез, как и появился, снова слившись с тенями, которые умеют хранить тайны так же хорошо, как холодный асфальт и ночь, бывшие единственными свидетелями случившегося.

Тело обнаружили утром. Мальчишка-посыльный, решивший сократить путь, чуть не наехал на него на велосипеде, неожиданно вывернув из-за угла.

Уже отсверкали вспышки фотографов, отъехали машины прессы и скорой помощи, забравшей тело, разбрелась толпа любопытных, а лейтенант Мартин Руехкрехкер все еще стоял на мокром асфальте переулка и с усталым безразличием думал, что скажет комиссар. Впрочем, он уже почти наизусть знал все его слова в свой адрес. Было время запомнить. Потому что уже восьмое тело находили в самых разных местах города, где Мартин служил в полиции, с абсолютно одинаковыми ранами на шее, нанесенными острым как бритва ножом, и каждый раз — после грозовой ночи, которая уничтожала все следы. Так уж случилось, что первое тело нашли на участке Мартина, и расследование было поручено ему. Но до сих пор он не имел ни единой зацепки. Дождь смывал все. Оставалось только холодное тело с бессмысленным взглядом, который не мог ни чем помочь лейтенанту. Свидетелей не было. Да и понятно — кто еще будет болтаться по улице темной грозовой ночью, кроме одиноких запоздалых прохожих… и их убийцы.

Связи между жертвами не было никакой. Однажды это была запоздалая проститутка, другой раз — бизнесмен, засидевшийся на совещании. Седьмым был даже старик-нищий, которого выкинули из ночлежки за неуплату. А третьим — голубой, поругавшийся с дружком. Убийца не смотрел, кто перед ним, он просто наносил удар и исчезал. Было ясно одно — все убийства происходили грозовой ночью. Однажды гроза была две ночи подряд — и два подряд тела нашли лежащими в грязных лужах.

Но комиссару, шефу Руехкрехкера, и газетчикам, этого было мало. По их мнению, если преступление не раскрыто, в этом виноват детектив, и никто иной.

От этих горьких мыслей лейтенант вздохнул и отправился на поиски.