Меня не оставляет ощущение, что за мной следят. С того момента, как я увидел в баре Америго, мне неспокойно. Никто лучше меня не знает, на что он способен. Кальенте будет мстить. Если бы я знал, кто виновник моего изгнания и бесчестия, то поступил бы точно так же. Правда, не стал бы столь долго ждать.
Сильный удар в спину сбивает меня с ног и заставляет упасть на колени. Я не успеваю обернуться, чтобы узнать, кто напал на меня, как чувствую укол в шею, за ухом. А через секунду меня пронзает острая, невыносимая боль. Перед глазами все кружится, и безвольной тушей падаю на асфальт.
Открываю глаза и не могу понять, где я нахожусь. Здесь темно и очень тесно. Похоже, меня запихали в багажник. Но кто и зачем? И что заставило меня вырубиться, как последнего смертного? Меня приводит в недоумение, что я чувствую свой пульс. Такого никогда не было. Пытаюсь пошевелить руками, но они связны. Совсем чудесно. Неужели самолёт в Россию улетит без меня?
Прислушиваюсь. Шаги. Идут двое. Один из них — человек. Он тяжело дышит и, судя по тому, как наступает на ноги, имеет лишний вес, а из-за него — проблемы с суставами. Второй легок, худощав и похоже, что вампир. Они подходят совсем близко, и человек опирается всем телом на багажник, где нахожусь я.
— Вот, доставили вам вашего голубчика, — басом говорит он, и я морщусь от звука его голоса.
— Без проблем? — осведомляется его спутник, и я узнаю голос Америго.
— Выключился на раз.
— Ладно, открывай багажник.
Отчаянно пытаюсь освободить руки до того, как крышка багажника взметнётся вверх. Скрежет ключа в замке, холодный ветер в лицо и бородатая физиономия, что склонилась надо мной — вот и все, что успевает выхватить сознание, прежде чем я снова оказываюсь на ногах. Бородач вытаскивает меня из моего заточения, словно перышко. Злым, всклоченным, со сломанной рукой, которая еще не успела срастись, — именно таким я предстаю перед Америго. Он с усмешкой смотрит на то, как я шатаюсь, пытаясь удержать равновесие. Мы стоим посреди пустынного шоссе и смотрим друг на друга.
— Надеюсь, ты еще не успел соскучиться, — улыбается Америго. Сегодня он в кожаных штанах, высоких армейских ботинках, черной футболке и таком же плаще. — Наверное, ты думаешь — почему он так долго ждал? Не тормоз ли случаем? Удовлетворю твое любопытство. Я собирался надрать тебе задницу сразу, и у меня был более чем блестящий план! Но тут мне сообщили, что ты заточен в Белой Башне, а это значит, что свободы тебе не видать не просто долго, а очень, очень долго. И я расслабился, занялся другими делами. Но, как видишь, не забыл о тебе. Это ведь приятно, когда друзья помнят о тебе, да?
Америго со злостью бьет меня ногой в грудь. Мне удается устоять, но следующий удар все-таки сбивает меня с ног.
— И я так же сильно рад видеть тебя, дружище, — поднимаясь в один прыжок, заставляю себя улыбнуться я. — До меня доходили слухи, что ты живешь в Арабских Эмиратах, увлекаешься духовными практиками, медитируешь. Что, не полегчало тебе от них? Врут буддисты, что медитация панацея ото всего?
— Вообще-то, я жил в ЮАР, но перепутать ОАЭ и ЮАР для такого имбецила, как ты, простительно, — в голосе Америго звучит снисходительность.
— Полторы тысячи лет дружбы со слабоумным…. Кальенте, кому ты сейчас льстишь? — усмехаясь, спрашиваю я. Его глаза хищно сужаются.
Ко мне возвращаются силы, и я разрываю верёвки. Потираю онемевшие запястья, готовый в любой момент отразить новый удар.
— Прокатимся? — неожиданно говорит Америго, швыряет мне ключи и жестом приказывает идти за ним.
Глава 9
Мы идем к развилке, где стоят два автомобиля Шевроле Корвета — желтый и красный. Не знаю, что задумал Америго, но если он не изменился, то должно быть весело.
— Твоя, как и всякого Иуды, — желтая, — говорит Америго и садится за руль.
Следую его примеру и оказываюсь в салоне. Здесь пахнет кожей, и этот запах приятно щекочет ноздри, создавая ощущение роскоши. Провожу рукой по спинке сиденья, она идеально мягкая. Смотрю на панель приборов, и меня охватывает радость, сравнимая только с детским восторгом. Опускаю боковое стекло и смотрю на Америго.