– Джейк, да что с вами такое? – Рэйчел отложила в сторону вилку и нож и с тревогой посмотрела на Гурьева. – Почему вы так странно на меня смотрите?
– Ничего. Так когда?
– На следующей неделе.
– Отлично. Я хочу осмотреть место.
– О, Боже, Джейк!
– И поговорить с вашей лошадью, – Гурьев сделал вид, что шутит. – Нет, в самом деле. Мне просто любопытно. Я столько слышал об этом спорте королей. Давайте съездим.
– Вам просто нравиться кататься на автомобиле, – неуверенно сказала Рэйчел. – Вы с Тэдди оба – просто мальчишки. Вы поэтому, вероятно, так фантастически быстро спелись…
Пусть будет так, леди Рэйчел, подумал Гурьев. Пусть всё будет так, как ты хочешь, дорогая. Думай, что тебе заблагорассудится.
Утром они отправились в поместье. Большой старинный дом недалеко от Уилсдена, с отличным парком, тщательно, по-английски, ухоженным, – так, что больше походил на сказочный лес, чем на парк, – снабжённым системой проточных прудов, в которых водились налимы и форели. Рыбу готовили тут же, и готовили великолепно. Гурьев оценил это за ланчем, во время которого, вопреки обыкновению, подали горячее. Как ему уже было известно со слов Рэйчел, хозяин был большим оригиналом. Они все тут оригиналы, подумал Гурьев. И носятся со своей оригинальностью, чёртовы островитяне. Туман над Каналом. Континент изолирован. Губки бантиком. Леди Рэйчел.
– Я мечтаю взглянуть на вашу поло-пони, леди Рэйчел.
– Джейк, вы невозможны. Лошадь – это не кошка и не собака. Тем более – если это поло-пони.[27] Это не мои лошади, просто я не первый раз бываю здесь и принимаю участие в матче. Содержать свою конюшню мне не по средствам.
– Что же, разве одной лошади недостаточно? – лучезарно улыбнулся Гурьев, скрывая этой улыбкой нарастающее беспокойство и пытаясь – пока безуспешно – определить его источник.
– Конечно нет. Каждый чаккер – испытание не только для всадника, Джейк. Лошадям требуется отдых.
– Тем более, – Гурьев улыбался, делая всё, чтобы Рэйчел не ощутила его напряжения.
– Что значит – тем более?!
– Я дал Тэдди честное слово, что с вами ничего не случится. Леди Рэйчел.
– Вот как, – глаза её сузились сердито, и она поднялась, – порывисто, напомнив ему этим своим движением брата. – Что ж. Идёмте.
Обе лошадки – гнедая кобылка с белой звёздочкой во лбу и каурая, с белыми чулочками – Гурьеву понравились. У него даже от сердца отлегло. И Рэйчел, похоже, заметив это, улыбнулась. Ты такая умница, леди Рэйчел, подумал он. И ты так чувствуешь меня, что мне просто завыть на луну хочется. Леди Рэйчел. Леди Рэйчел.
И тут он сделал то, чего Рэйчел от него просто ну никак не ожидала.
Гурьев шагнул к яслям и осторожно протянул лошадям кусочки заранее припасённого сахара на ладони. Лошади, скосив яркие карие глаза на Рэйчел, которая замерла, аккуратно взяли лакомство тёплыми мягкими губами, и, покивав раз-другой, захрустели им, видимо, довольные знакомством. А Гурьев, ласково погладив морды лошадей, улыбнулся и что-то такое им прошептал, от чего кобылки снова часто-часто закивали и даже заржали тихонько.