В тот момент я потеряла его.

И Артур захохотал. Сначала его смех был едва различим, но с каждой секундой он все усиливался, пока не достал меня из темноты восьмилетней давности. Я вскрикнула и… открыла глаза.

Вот что означает остаться без машины. Я отрубилась на заднем сиденье вольво своего телохранителя по дороге к первой паре в университет. Судорожно глотая ртом воздух, я пыталась прийти в себя.

— Все нормально? — спросил Томас, но я не могла даже нахамить в ответ. Мое лицо, должно быть, выражало такой ужас, что он заставил Томаса обернуться со своего сиденья и глянуть на меня в упор. Сейчас не было сил даже на то, чтобы играть с ним в гляделки. Я согнулась настолько, насколько позволяло расстояние до переднего сиденья и уставилась себе в колени. Перевести дух, перевести дух…

— Это просто сон, — пробормотала я самой себе, но Томас это услышал.

— Неужели в твоем возрасте еще снятся сны, способные так напугать?

От его голоса, прозвучавшего без тени сарказма, кожа покрылась мурашками. Томас как-то неправильно на меня действовал. Шевелил во мне чувство, которое обычно я сама растравляла в клеившихся ко мне парнях. Как вообще можно что-нибудь испытывать к человеку, которого ты знаешь второй день? Что-нибудь такое же мощное, как ненависть и… стоп. Желание?! Это-то откуда взялось в моей голове?

Я фыркнула и тряхнула головой, окончательно придя в себя.

— Не твое дело, — беспечно обронила я, прежде чем намеренно громко хлопнуть дверцей машины.

Промозглый ноябрьский ветер здорово меня взбодрил, так что в аудиторию я зашла настроенная на максимально возможную честность. Но Эллина, нагнавшая меня еще на пороге, сама бросилась ко мне и заключила в молчаливые объятия, заменившие собой все те слова, что я готовилась ей сказать.

— Я всегда с тобой! Ты дороже мне всех парней и оргазмов на свете! Я никогда и ни на кого не променяю тебя! И я подожду, когда ты будешь готова сама мне все-все рассказать.

Я уткнулась ей в плечо и только чудом сумела удержаться от слез.

Когда прошел первый обмен пропущенными сплетнями, Эллина вдруг резко хлопнула ладонью по столу, от чего Свят, пребывавший сегодня в довольно странном настроении, вздрогнул и едва не выплюнул кофе.

— Девочки, совсем забыла рассказать! Мои глаза буквально полчаса назад испытали какой-то трехступенчатый оргазм! — Проорала она на всю аудиторию, заговорщицки пихая меня в бок.

— Помяните мое слово. Наступит день, и она перестанет называть меня «девочки»! — Свят окрысился и отодвинулся подальше, чтобы не получить от Эллины леща. Я же в очередной раз безнадёжно воспылала надеждой, что наступит день, когда наша подруга починит свой регулятор громкости.

— Святославище мое! — Стонала между тем Эллина, — Будто бы ты сам не видел, кто сегодня привёз Агату в универ! Эти сумасшедше красивые глаза, эти божественные скулы, такие накачанные плечи, эти губы, ммм… я представляю, что он ими выделывает!

— Лина, прекрати так орать, — от чего-то я густо покраснела и отвела глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Агатик, то, что у тебя до сих пор не было, не значит, что я должна подавлять свое либидо, — решительно парировала Эллина, вытаскивая из сумки тетрадь. — Лучше скажи мне, кто он?

— Кем бы он ни был, это ненадолго, — отозвалась я. Мне непривычно было утаивать что-то от своей подруги, ведь мы никогда прежде не хранили друг от друга секретов. Но теперь Эллина встречалась с Русланом, а его, в свою очередь держал на коротком поводке наш старший брат. И знать о телохранителе ему было совершенно не нужно. От этого Томас выбешивал меня еще сильнее, ведь он стал первой и, надеюсь, единственной, недомолвкой между нами. Но Эллина могла только строить из себя дуру, если это играло ей на руку, в жизни она наизусть помнила все формулы по финансовому анализу, а микроэкономика могла довести ее до экстаза. Так что она все поняла.

— Сомневаюсь, что о нем стоит еще кому-либо знать, — сказала она, многозначительно глядя на меня. Я могла только благодарно кивнуть ей в ответ.