— Хватит пялиться, я и так знаю, что ты меня хочешь, — ухмыльнулся я.

— Тогда убери глаза от моей груди, — шепнула Алина и, медленно облизнув ложку, вышла из кухни. Глядя ей вслед, я понял, что так и не понял, как она оказалась в нашей квартире. Тайлер подхватил останки помпона и почесал за своей носочной королевой, а я облокотился о столешницу и начал заваривать чай.

Знакомое напряжение по всему телу жутко отвлекало, но я не собирался уступать этой непонятной девчонке, чью сексуальность не затмевали ни нелепые носки, ни убогие шапки. Невообразимым образом мы оказались с ней под одной крышей. И она тоже хотела меня, иначе ее соски не стояли бы торчком, когда она водила взглядом по границе моего полотенца.

Я бы мог немедленно бросить все, догнать ее и затащить в свою спальню, сегодня она бы мне не сопротивлялась. Но впервые в своей жизни я повёл себя иначе, оставшись на кухне. Почему-то мне не хотелось торопиться.

На следующее же утро с двух сторон мне на уши присели Эллина и Агата, требуя вспомнить, как я дал свое согласие устроить вечеринку. Тем более теперь, по их мнению, повод был потрясающий: переезд в наш дом Свята и Алины.

Честно говоря, я этого ждал. Рано или поздно, кому-то из них в голову точно пришла бы идея, что вечеринку пора, наконец, устроить. Мы давно не развлекались большой компанией, давно не готовились к тусовке и давно не стимулировали своими денежными средствами процветание алкогольной промышленности.

Вот только я отлично помнил ту последнюю нашу вечеринку. Тогда я ещё не знал, что сделаю Нине предложение. Все присутствовавшие в ту ночь в нашей квартире до сих пор думали, что я ничего не видел. Как после семи минут в раю со Святом, пьяная Нина затащила в темноту кладовки Костю. Я видел. Но был таким дураком, что не поверил. Как не верил и последующие полгода.

Мы выдержали пятимесячный траур после похорон моей веры в женщин, и вот теперь опять мы с Максом шатались по гипермаркету со списком покупок и Лехой, барменом, на телефоне.

— Я понял, я понял, — кивал Макс, скользя глазами по стеллажам с выпивкой, — ну это-то само собой, — хмыкнул он, сгружая в тележку ящик пива. Ром, водка, тоник, джин, это мы берём. Скажи, что тебе для коктейлей взять? Мм… шнапс, бейлис, секунду, я узнаю. Друс, Лёха спрашивает, Агата голубую лагуну будет?

Я улыбнулся. Ну конечно она будет. Макс стал ещё довольнее, когда к нашему списку добавилась бутылка блю кюрасао.

О том, что сестра и Эллина приехали из универа и уже находились где-то поблизости, можно было судить, даже не глядя по сторонам. Агатина подруга была до того шумная, что весь магазин был в курсе ее порванных в тот день колготок, о которых она сокрушалась в таких выражениях, будто только что вышла из колонии раньше срока за примерное поведение. Они поравнялись с нами, Агата скучно чмокнула меня в щеку и, вверив Эллина тележку, нагруженную на треть всякими женскими штучками из соседнего отдела, поплелась в сторону мясного. Томас, как истинный телохранитель, следовал за ней по пятам с таким важным видом, будто из хлебного отдела могла неожиданно вылететь какая-нибудь булка и сбить мою сестру с ног, придавив к земле лишним весом.

Бесцветное настроение Агаты не понравилось не только мне. Макс подцепил Эллину за рукав и спросил, что случилось. На что девушка закатила глаза и что-то шепнула тому на ухо. Ну обалдеть! Как было нужно, так эта девчонка снисходила до едва заметного шевеления губами, хотя в обычное время о состоянии ее подноготной были в курсе все в радиусе ее голоса. На мой вопросительный взгляд Макс, с какой-то стати вдруг помрачневший, объяснил, что дело в Томасе. Что-то они с моей сестрой не поделили. Макс выискивал среди покупателей Агату, мотаясь из стороны в сторону обеспокоенным взглядом, когда я наконец допёр до сути происходящего.

— Макс, вы ведь уже пытались, почти четыре года назад…

— Может, тогда просто было не то время? — Хило улыбнулся он в ответ.

— И давно?

— С той ночи, когда она танцевала на столе. Точно так же, как это было в 16.

— Мда, чувак, ты, конечно, это очень вовремя… — вздохнул я.

— Если этот придурок посмеет еще раз ее обидеть, я ее у него уведу, зуб даю.

Агата тащила на вытянутых руках, чтобы, не дай боже, не запачкать своё бежевое пальто, такое количество свинины и говядины для вечеринки, что встреться ей на пути веган, уже бы в обмороке лежал.

А вообще, всегда, когда на душе было гниленько, Агата хотела мяса. Неважно какого. Судя по тому, сколько килограммов она притаранила сейчас, вечером от гриля мне было не отвертеться.