Но больше всего Артура убивала мысль, что несмотря на все его зверства, близнецы выросли, но так и не сдали его властям. Они хранили тайну убийства, будто совершили ее сами.

— Но они же не виноваты!

А в отношении меня Артур сдержал обещание. Оба своих обещания. Он больше не пытался склонить меня к близости, но все оставшиеся дни до конца каникул неизменно забирал меня после дневной смены в кофейне или магазине и увозил куда-нибудь. Мы ходили в кино, в парк и океанариум, и я понимала, почему Адриан и Агата так сильно ненавидели его. Это была ненависть, отравленная очень сильной тоской по прошлому. Артур был заботлив и предусмотрителен, его характер был очень легок, хотя я и находила в нем как заносчивость Агаты, так и своенравность Адриана. Он часто делился со мной воспоминаниями о времени, когда они втроем были по-настоящему близки. Он пустил меня в мир маленького Адриана, и я была ему за это благодарна. Он был старше меня почти на 8 лет, но я совершенно не ощущала этой разницы в возрасте. Как и Адриан, он умел искренне удивляться совершенно обыденным вещам и начинал светиться изнутри в ответ на внимание или ласковый жест. То, чем их беспощадно обделяли в детстве.

Вторым обещанием была забота обо мне. Да, если бы не Артур, мучительно длинные каникулы слились бы для меня в один нескончаемый водоворот подработок. Когда же он предложил мне место стажера в представительстве, которым командовал опекун Адриана и Агаты, я отказывалась вплоть до первого рабочего дня, пока он не явился за мной в общежитие и почти силой затолкал к себе в машину.

Думаю, чувство соперничества не позволило ему предупредить меня о встрече с Адрианом, но к повадкам Нины он успел меня хорошо поднатаскать. И все равно, видеть ее саму, наблюдать за ее беспощадным флиртом с Максом и Адрианом было невыносимо. Так и хотелось крикнуть, «он мой»! Но я не знала, так ли это?

И только когда он сжал меня в своих руках и вытолкал в коридор, спасая от гнева Нины, я это почувствовала.

Артур был первым, после скорой помощи, кому я позвонила, когда уроды, избившие Адриана бросили нас в той подворотне одних. Я ни секунды не подозревала его в этом жестоком насилии. Он был мертвенно бледен, когда вглядывался в бесчувственное изуродованное лицо младшего брата, когда ощупывал меня и выспрашивал подробности произошедшего. Он поехал в больницу вместе с нами, не оставлял меня одну ни на секунду, пока в приемный покой гурьбой не ввалились друзья Адриана. Он действительно сам предложил сдать кровь для переливания, а когда та оказалась несовместима, в его голове и появился этот план. Я заплакала, когда он мне рассказал о своем настоящем отце. Я плакала за обоих братьев. За того, кто самоотверженно раскрывал мне еще одну свою тайну, и за того, кому только предстояло ее узнать.

— Эта парочка до того непутева, что сама никогда не придумает действительно толкового плана мести. Избиение Адриана они, разумеется, повесят на меня. Лисенок, не вздумай им рассказать. Мы предоставим им результат ДНК экспертизы, и единственное, что им останется, это обнародовать его. Тогда я потеряю все, но они, возможно почувствуют себя счастливее. Пора бы уже.

Так что да, это я летала в Гамбург, чтобы под предлогом медсестры взять кровь у отца Адриана, а после, хорошенько загримировавшись и нацепив темно-русый парик, выдала себя за его сестру и потребовала провести экспертизу. Благо, Артур сумел раздобыть у отца старый паспорт Агаты.

Но близнецы не воспользовались полученной информацией. То ли дело было в опекуне, то ли в семейных узах, оказавшихся крепче, чем кто-либо мог предположить. Артур же, несмотря на свои благие намерения, сорвался и не смог рассказать Адриану о том, что мучило его со дня несложившейся аварии и избиения. Наверно, это и стало отправной точкой нашего провала.

Адриан не захотел поговорить с Русланом наедине, а тот не мог кричать о своих догадках при всех. Он подозревал, что козни строит кто-то из своих, и в тот момент готов был повесить все грехи на Уго или Томаса.

Когда же я бросилась к Артуру, чтобы проститься, он умолял меня не уезжать.

— Лисенок, одумайся, это не безопасно! Они могут взять тебя в заложники, шантажировать тобой! Творить черт знает, что! Не улетай!

Но я для себя уже все решила. Я больше не могла ни минуты находиться в дали от Адриана, пусть даже моя жизнь окажется на волоске.

— Если будет нужно, я встану под удар!

И я была совершенно честна в своих намерениях любыми силами спасти эту семью.

— Не смей! — Артур крепче стиснул меня в своих руках. Он перевел взгляд за мою спину, на Адриана. — Ни на шаг от него не отходи, поняла?! Не доверяй ни одному телохранителю, пока я не разберусь, кто из них крыса. Он точно в доме! А пока не забывай, что даже в гнезде небезопасно. Черт, лисенок, можно я оставлю тебя себе? — Взмолился он на прощание.

— Не волнуйся так, — я улыбнулась и поправила загнувшийся воротник его пальто, — я смогу за себя постоять.

— Ты наше слабое место. Помни об этом. Ради тебя готов убиться не только Адриан. — Долетело мне в спину. Я поежилась от неприятного холодка, пробежавшего по спине.

В начале января, когда я инкогнито посетила отца Адриана и Агаты, Гамбург предстал моим глазам в скорой перемотке, мелькавшей за окном такси. Но теперь здания, парки и музеи проносились с еще большей скоростью. Уго, второй телохранитель Адриана, нещадно топил педаль газа в пол. Я даже не поняла, в какой момент мы оказались в Бланкенезе, ведь ни Адриан, ни Томас не были в состоянии проронить хотя бы слово. Томас так сжимал кулаки, что у него побелели костяшки, а Адриана колотила дрожь.