И Артур не был нашим убийцей. Он был следующей жертвой.

Несмотря на ужас, я была… восхищена. Это было очень красиво сработано.

Мы с Адрианом единодушно готовы были нести ответственность за убийство Теона, ведь за годы сокрытия этой чудовищной тайны мы успели подготовиться к любому шквалу ненависти и презрения со стороны семьи и общественности, но нас лишь поместили под охрану, как главных свидетелей обвинения. Обвинения нашего старшего брата. Дедушка заплатил немалую сумму, чтобы расследование не получило огласку в прессе, ему было одновременно стыдно и необходимо сохранить своим наследникам чистую репутацию.

Артур лишь спустя несколько дней после убийства посвятил нас в его детали, и ужас от осознания содеянного до сих пор не позволял взглянуть на ситуацию со стороны. С той стороны, к примеру, с которой смотрели Томас и Алина, наперебой уверявшие нас в невиновности.

Вместе с первым признанием Томаса в любви в мою жизнь пришла необходимость выкроить правильный момент, чтобы рассказать ему об убийстве. Обманывать своего телохранителя я хотела, пожалуй, меньше всего на свете. Но я так боялась его реакции, что упорно продолжала молчать. Новость о том, что Томас уже все знал, должна была ввести меня в панику, но вместо нее я испытала невероятное облегчение. И он, и Алина наперебой уверяли нас с Адрианом в невиновности, за что я была благодарна им просто бесконечно, хоть это и не аннулировало нашу ответственность.

Уже несколько дней прошло, как я очнулась с перебинтованными руками и головой, а прооперированного Френсиса только перевели из реанимации в палату. Сашу уволили за халатность и запретили приближаться ко мне, так что я могла лишь надеяться, что ему досталось не так сильно, как Френсису, а дедушка не слишком сильно подпортил ему резюме.

Сам дед уже не раз уговаривал меня вернуться долечиваться в гнездо, но я упорно цеплялась руками за больничный матрас, уверяя, что чувствую себя лучше, находясь под постоянным присмотром врачей. Я понимала его волнение за мою безопасность, только усилившееся с приездом в Гамбург Артура, вот только у меня были свои мысли насчет дальнейшего развития событий. Наш старший брат и главный обвиняемый по делу Тео считал своим долгом регулярно наведываться ко мне в больницу, так что добрая половина охранников деда переехала из гнезда прямо под двери моей палаты. Судебный запрет приближаться ко мне дедушка аннулировал на время расследования, поскольку судья просто устал выезжать на его жалобы и выписывать Артуру штрафы.

После пары покушений на жизнь очень трудно убедить телохранителя, что за лишний день, проведенный в больнице, ничего не произойдет. Адриан, Том, дедушка, папа — против были все. И единственный человек, который принял мою сторону, был Артур. Я привыкла жить с чувством искренней ненависти к нему, но в тот момент эти чувства исчезли, уступив место общему страху за жизнь. Артур был следующим, мы все это понимали, как понимали и то, что мстительный спектакль, разыгрываемый Себастианом, подходил к концу. Но занавес опустится, лишь когда драматург-самоучка сыграет свою последнюю карту.

Мы мечтали о расправе над Артуром 8 лет, но, оказалось, были не готовы уступить ее кому-то со стороны. Семейные узы крепче всех узлов на свете, сказал когда-то Артур. Это про нас. А попытки Себа поквитаться за убийство Тео — только наша забота. У нас с Артуром была разная аргументация одного факта: Себастиан работал не один.

— Он никогда интеллектом не отличался. Слитая тормозная жидкость — предел его способностей. Он бы сам никогда не допер до того, что чип слежения можно вырезать. А наркоту раздобыть для этого школьника все равно, что финансовую пирамиду построить. Ни ума, ни риска не хватит. — Убеждал Артур.

— Я слышала выстрел перед тем, как отключилась. У Френсиса нет ни одного пулевого ранения. Он дал понять, что сам стрелял в того, кто покушался на меня. — Согласно кивала я.

Поэтому так важно было задержаться в больнице как можно дольше. Совершенно очевидно, что Френсиса просто не добили. И кто-то обязательно придет проведать самого опасного свидетеля своего преступления. Вот только мне становилось все сложнее выбивать себе каждые новые сутки. Но Френсис поступил, как настоящий телохранитель, едва не расставшись с жизнью ради меня, теперь настала моя очередь позаботиться о нем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я чувствовала, что не справляюсь с этой заботой. Да, у Френсиса под дверью дежурил охранник, да, я лично бегала проверять его каждые несколько часов, но бедолага был совершенно беспомощен. В том состоянии, в котором он находился, его могла прикончить даже пенсионерка, стоит ли говорить о человеке, выбившем Ненси все зубы?

— Пообещайте, что не будете никого чужого к нему пускать, хорошо? — Допытывалась я у охранника в день, когда дедушка выдвинул мне ультиматум: выписка, или Томас отправляется обратно в Петербург. — Я вам буду звонить каждый день, и вы звоните, если что-то пойдет не так, договорились?

— Агата, вам не о чем беспокоиться. Пока я здесь, пареньку ничего не угрожает, — в очередной раз твердил мне охранник, всем своим видом давая понять, как же сильно я его достала. Но прозвучи его слова хоть в сотый раз, хоть в двухтысячный, они бы меня не убедили. Нембутал оказался в моем пивном стакане несмотря на двух телохранителей, чьи инстинкты намеренно затачивались на выявление угрозы, а этот охранник был даже не из дедушкиного штаба, и я отлично видела свернутый в рулон сканворд, который тот тщательно прятал от меня за спиной.

— Он не верит, что Ненси угрожает опасность! — Вслух подумала я, укладывая в чемодан косметичку. Томас и Адриан вот-вот должны были приехать за мной, так что совсем мало времени оставалось, чтобы выдумать для Френсиса более надежный способ охраны. Но что если… Саше ведь запретили только ко мне приближаться, и он явно захочет искупить свою вину и позаботится о раненом товарище. Я взяла телефон, когда в дверь палаты тихонько постучали.

— Заходите, я почти готова! — Крикнула я, не отрываясь от экрана.

— Я один, — долетел до меня нерешительный ответ. Дверь прикрылась, я обернулась и радостно взвизгнула, увидев Сашу! Но он мялся у порога, опасаясь, должно быть, что из-за двери ванной комнаты выскочит мой дед и выдворит его из страны за нарушение запрета.

— Все в порядке, я одна! — Заверила я, подлетев к Саше и, неожиданно для себя самой, заключая его в объятия. — Я как раз хотела звонить тебе! Мне очень нужна твоя помощь! Нам нужна.

Я стиснула его в своих руках не так уж и сильно, но по лицу Саши пробежала болезненная тень. Она была молниеносной, но я все же успела ее заметить. Что-то не так. Я посильнее сжала Сашу за предплечья, и тот испустил глухой вздох.